С переездом в Москву в рационе стали возникать некоторые изыски, которые потихоньку пробивали бреши в нашей спартанской диете. Но именно тогда по разговорам взрослых стало понятно — еда только и делает, что исчезает, и сейчас днем с огнем не найдешь того, чего еще недавно было везде навалом.
Вскоре и мне самому пришлось убедиться, что буквально с каждым годом целый перечень продуктов питания навсегда выбывает из ассортимента. Ведь буквально вчера кругом стояла кукуруза в банках, а нынче она лишь в воспоминаниях; осенью в «Океане» селедка в укропном, абрикосовом, горчичном и еще в пяти соусах, уже зимой — только в винном, а к весне и вовсе никакой. В кондитерском одних только шоколадок сто сортов. Тут тебе и «Слава», и «Конек-горбунок», и «Золотой ярлык», всего и не перечислить. Но прошло всего ничего, и в наличии осталась лишь вечнорумяная «Аленка» и шоколад с говорящим названием «Финиш».
А магазин «Дары природы»? Туда специально все приходили поглазеть, как в зоологический музей. На прилавке справа — рябчики, куропатки, тетерева. Слева — мясо лося, оленина, даже медвежатина. Рядом — бочонки с медом, брусникой, морошкой. Клюква в сахаре. На улице дядька с сачком. Торгует живой рыбой и раками. Чуть времени прошло, а там одни куры венгерские и очередь часа на два.
С какого-то момента я стал тревожиться и все время думать о еде. Сама жизнь весьма наглядно демонстрировала — еда заканчивается. А вдруг случится так, что она кончится совсем? И как тогда жить? Чем заниматься?
Должно быть, мои опасения передались неким высшим злым силам, потому что настал момент, и еда в самом деле исчезла. Самое интересное, это никого, в том числе и меня, особенно не удивило. Все было предопределено естественным ходом событий.
Сначала еда заканчивалась в прогрессии арифметической, а затем, с конца восьмидесятых, процесс пошел в геометрической. Партия и правительство пытались разными хитроумными способами оттянуть неизбежный финал. Первым делом ввели талоны на некоторые товары, в том числе на табак и алкоголь. Не помогло. Население упрямо продолжало курить и выпивать. Тогда к лету закрыли табачные фабрики, будто на ремонт, а при продаже любой бутылки алкоголя стали требовать аналогичную пустую бутылку в обмен. Пьющие люди выходили из дому с пустой бутылкой за пазухой. Курильщики сходили с ума и массово просили докурить на улицах, втроем бросаясь на счастливчика с папироской. На Рижском рынке придумали продавать окурки в стеклянных банках. Пол-литровая стоила три рубля, литровая — пять.
Затем заставили всех оформить «визитки». Такие голубенькие картонки с фотографией и печатью ЖЭКа. Чтобы продавец видел, что ты местный житель, а не залетный проходимец. И тогда, сличив фотографию с физиономией, мог отпустить жителю столицы немного питания. Москва сразу же перестала привлекать жителей Рязани и Тулы. Командировочные граждане хлопались в голодные обмороки. Но еды больше не становилось. Наоборот, прилавки продолжали стремительно оголяться.