— Так, не реви! — покровительственно сказал я, гордый тем, что у меня просят защиты. — Не реви! — повторил я. — Лучше пойдем, покажешь Светку свою. Она где?
— В… па… палате! — прорыдала эта дюймовочка. — Она в палате лежит!
— А Квачков? — грозно спросил я ее. — Где козел-то этот?
— Он… убе… убежал!.. — продолжала плакать та, даже заикаться стала.
— Так, Боб, мухой притащи этого придурка, а мы в палату, на Светку смотреть! — велел я мужественным тоном.
Боб с радостью понесся исполнять приказание, а я присел на корточки перед девочкой, ее всю трясло.
— Так, посмотри на меня, слышишь? Не плачь, успокойся, больше никто тебя здесь не тронет, ни тебя, ни твою Светку, поняла?
Светке и правда досталось: наволочка в крови, лицо опухло, свежие синяки, к груди она прижимала плюшевого мишку, из-за которого весь сыр-бор. Ну и козел же этот Квачков!
— Ну, ты как? — спросил я. — Как себя чувствуешь? Тебе, наверное, в изолятор нужно, вон у тебя из носа как хлещет!
Тут сзади послышался шум, это Боб Марков тащил за шкирку упирающегося Квачкова. Тот был блондинистым парнем лет тринадцати, на лице вечная блатная ухмылка, я ему пару раз закурить давал.
— Отпусти его, Боб, никуда он не денется, — приказал я. — А ну подойди сюда, урод, и посмотри, что ты сделал! — Я кивнул на окровавленную подушку. Квачков затравленно посмотрел на наволочку, потом на нас и вдруг со своей похабной улыбочкой произнес:
— А чё?.. Она сама начала!
— Ах ты, падла! — заорал Боб и с наслаждением засадил кулаком ему в глаз. Тот перелетел через стоявшую за ним койку и грохнулся в проход.
— Стоять, Боб! — прикрикнул я, видя, что тот хочет броситься и продолжить. — Хватит с него!
Мне и самому очень хотелось добавить, но после Парфенкова как-то уже не было настроения.
— Хрен с ним, пусть живет!
Я подошел к Квачкову, тот сидел в проходе у тумбочки, закрывая ладонью глаз.
— Покажи! — приказал я.
Он немедленно убрал руку, понимая, что бить его больше не собираются.
— Ничего, фингал хороший будет, — определил я. — Тебе на память. Сходи в столовую, возьми ложку и приложи. А девочек больше не бей, понял? Если только узнаю, что ты опять руки распускаешь, сам с тобой разберусь.
— Тебе все-таки в изолятор нужно, Светка, — сказал я, вернувшись из туалета с мокрым полотенцем. — Возьми приложи к носу, легче будет!
— А ты, — сказал я этой малявке, которая уже давно не ревела, — сбегай за вашими вожатыми, пускай на нее посмотрят! — Это я очень кстати вспомнил, что вожатые наши все врачи, ну почти врачи.
— Спасибо тебе, Леша! — с благодарностью и, как мне показалось, даже с восхищением произнесла та. — Спасибо тебе большое!