— Вы заболели?
— Мне нужен ваш совет, у меня серьезная проблема.
— А я должен напечатать за вечер триста фотографий. Приходите завтра.
— Умоляю, Саша, это связано с ФБР… а может, с ЦРУ.
Он нахмурился, внимательно посмотрел на меня узкими, как у кота, глазами, бросил взгляд направо и налево на улицу Сен-Сюльпис:
— Почему вы решили, что я могу проконсультировать вас по этому вопросу?
— Просто подумал: у Саши наверняка есть идеи на этот счет. Если я ошибся, пойду в клуб, там наверняка кто-нибудь поможет.
Он кивком пригласил меня войти. Нехотя. Закрыл дверь и повесил на место табличку. Мы прошли в лабораторию. Саша задернул занавеску, погасил верхний свет и встал к увеличителю.
— Слушаю вас.
Я пересказал ему разговор с Камиллой, повторил ее слова о Хемингуэе. Саша продолжал молча работать. Его движения были точно выверены и изящны. Он опускал три листа в бачок с проявителем, доставал их оттуда пинцетом и смотрел, как появляется изображение, через две минуты перекладывал их в ванночку с закрепителем, потом другим пинцетом препровождал в емкость с фиксажем, через десять секунд промывал и начинал все сначала со следующей порцией.
— Вот что я вам скажу, мой милый Мишель: если вам неизвестна причина покушения, случайной или загадочной смерти, внезапного бунта или доброй половины мерзостей, творящихся на этой планете, ищите руку ФБР или ЦРУ.
— Это немыслимо! Они не могут быть замешаны в таком количестве дел!
— Не будем торговаться. Случаются хорошие и плохие годы. Если это вас утешит — за другую половину ответственность несет КГБ. Что касается бедняги Хема, боюсь, он действительно сам вышиб себе мозги. Не то чтобы они не хотели поучаствовать, просто он их опередил.
— Тогда зачем она так сказала?
Саша вынул снимки из воды, встряхнул их и прикрепил прищепками к натянутой под потолком бельевой веревке.
— Теория заговора позволяет людям дать логическое объяснение противоречивым и тревожным фактам. Точно так же они относятся к смерти. Нам трудно ее принять потому, что если смерть выглядит неестественной — это утешает. Можно с важным видом выдавать желаемое за действительное, не рискуя услышать возражений. Заговоры, конспирация и интриги куда увлекательней реальной жизни. Бержье и Повель делают на этом деньги. Камилла ими восторгается, что неудивительно в ее возрасте.
— Спасибо, Саша. Не буду мешать вам работать.
— Что вас терзает, Мишель?
— Я и так вам надоел своими дурацкими историями.
— Не придирайтесь к ней. В любви к «Утру магов» нет ничего постыдного. Ей хочется предаваться мечтам и бежать от повседневности.