— Надеюсь, первое и последнее в моей жизни, — откликается миссис Ратлидж.
— А мы не жалеем, что упустили его, — замечает тренер Джефферсон, его жена смеется в ответ. — Это все равно что тренироваться в августе. Помнишь те деньки, Лео?
— Еще бы! До смерти не забуду.
— Черт, оглядываюсь назад и сам не понимаю, как вы, ребята, это выдержали. Да и как я сам это выдержал.
— Тот футбольный сезон имел большие последствия, — говорит моя мать.
— Когда вы пришли в «Пенинсулу», в самый первый день, могли вы себе представить вот такой вечер, как сейчас? — спрашиваю я. — Что мы будем сидеть все вместе, с Найлзом Уайтхедом и семейством Ратлидж?
— Хорошая была команда, — говорит тренер Джефферсон, не отвечая на мой вопрос. — Отличные капитаны.
— Да, особенно белый, — киваю я. — Классный парень.
— А мой папа тоже играл в команде? — Малыш Айк встревает в разговор, обращаясь к деду.
— Твой папа и дядя Найлз были звездами команды, — отвечает тренер Джефферсон. — А дядя Чэд поразил меня, как никакой другой игрок в жизни.
— А дядя Лео? — спрашивает кто-то из детей.
— А дядю Лео опрокидывали на каждой игре, — отвечает тренер. — Зато много грозных защитников спотыкалось о его тело, пока он валялся на земле. — Тренер делает паузу, чтобы я мог выразить свое возмущение, а потом заключает: — Да, малыш, что правда, то правда. Таланта особого у Лео не было. Но он себя не жалел. Видит бог, он себя не жалел.
— Давайте лучше поговорим о нашей банде поддержки! — с искрой прежней горячности вступает в разговор Тревор. — Каковы мы были, а? Потрясли основы! Я был первым парнем-чирлидером за всю историю «Пенинсулы». А уж ножки-то у меня были лучшие в группе!
— Полегче с обобщениями, — отвечает Молли.
Вся наша компания переходит в дом, потому что к ночи воздух в горах становится холодным. Найлз ловко, привычными движениями, разжигает камин, его тепло ласкает кожу. В доме тесно, как в автобусе в час пик. Дети возятся на полу или сидят на коленях у взрослых. Ко мне на одно колено забрался малыш Айк, а на другое — малыш Найлз. Я не сомневаюсь, что в эту ночь буду спать крепко, как убитый.
Я уже начинаю клевать носом, когда очаровательная дочь Молли, шестнадцатилетняя Сара, просит:
— Мама, расскажи про дельфина!
— А вы откуда знаете про дельфина? — удивляется Молли.
— Папа позвонил и прочитал нам, — объясняет ей сын, Уорт-младший. — Из Чикаго звонил, — с детским удивлением добавляет он.
Молли в недоумении.
— Мою статью перепечатали в Чикаго. Ее передали по телеграфу, — объясняю я.
— Лео называет тебя богиней ураганов, моя дорогая, — сообщает дочери миссис Ратлидж официальным тоном, с ноткой искренней симпатии по отношению ко мне, которой я не слышал после ураганной ночи.