Я, как никогда раньше, оценил его способность сохранять спокойствие под обстрелом.
— Я просто спросил у Лео. Что тут такого? По-моему, в нашей ситуации это вполне естественный интерес. Может, ты дашь нашим детям парочку советов, Лео? Как тебе удалось исправиться? Я видел твое дело: у тебя нашли полфунта кокаина и выгнали из Епископальной ирландской школы. Вот я и подумал, тебе есть что посоветовать Молли и моему сыну.
— Нападать на ребенка! Тебе должно быть стыдно, Уорт, — заметил Симмонс Хьюджер.
— Я просто хочу, чтобы Лео поделился своим опытом. По-моему, он имеет прямое отношение к проблеме, из-за которой мы сегодня собрались.
— Хорошо, сэр. У меня нашли кокаин, обвинили в хранении наркотиков. Дали испытательный срок, который скоро заканчивается. Меня приговорили к общественным работам, и сейчас я работаю.
— Значит, ты согласен, что для Молли и моего сына еще не все в жизни потеряно? Верно, Лео? — Интонация мистера Ратлиджа пугала меня, я с трудом мог говорить.
— Еще суд назначил мне курс психотерапии. Осталось пару недель, а потом…
— Психотерапия? Так ты ходишь на промывку мозгов, Лео? — Мистер Ратлидж пристально смотрел на меня, игнорируя ледяное, угрожающее молчание моей матери.
— Да, сэр. Раз в неделю. Осталось совсем немного.
— Сынок, ты не обязан отвечать на вопросы мистера Ратлиджа. Твоя личная жизнь его не касается, — вмешался мой отец.
Мистер Ратлидж повернулся к нему.
— Позвольте не согласиться с вами, Джас-пер! — Имя моего отца он произнес с издевкой.[20]
Я знал, что папа переживает из-за своего имени и очень хотел бы, чтобы отца его матери звали иначе.
— Папа, что за тон у тебя, — проговорила Фрейзер, порозовев от стыда.
— Мне кажется, юная леди, вашего мнения тоже никто не спрашивал, — отрезал мистер Ратлидж.
— Она слышит по твоему тону, что ты сердишься, дорогой, — не без дрожи в голосе ввязалась в драку Гесс Ратлидж. — Ты же знаешь, как это ее огорчает.
— Весь день я унижаюсь ради сына, ради того, чтобы он мог поступить в хороший колледж, ради того, чтобы он вообще окончил школу ближайшей весной! — выпалил Ратлидж.
И тут подала голос моя мать:
— И кто же вас унижает, мистер Ратлидж?
— Да вы, мадам! Вы и ваш муж, школьный учитель, этот самый Джаспер. Ничего этого не было бы, если бы чертов хер — извините за латынь — директор «Портер-Гауд» не заартачился.
Мистер Ратлидж вошел в раж, его ярость взбудоражила его сына, привела в смущение жену и чуть не до слез довела дочь.
Симмонс Хьюджер попытался разрядить напряжение, но его слова опять прозвучали слабо и нерешительно: