Лицо тренера Джефферсона было кофейного цвета, на висках проглядывала седина, карие глаза оставались непроницаемыми. Я хотел войти в тренерскую, но он взглядом заморозил меня на пороге. В начале пятидесятых годов этот полузащитник гремел на весь штат Южная Каролина. Он одним из первых занял место в зале спортивной славы колледжа для чернокожих.
— Ты, наверное, Лео Кинг? — Его голос оказался гораздо мягче, чем я ожидал.
— Да, сэр. Мать велела мне прийти к вам.
— Тебя арестовали, потому что при тебе нашли полфунта кокаина. — Он снова опустил глаза в документы.
— Да, так, сэр.
— Значит, ты не отрицаешь этого?
— Меня взяли с поличным, — признался я. — У меня это был первый случай.
— Но кокаин тебе кто-то дал. Его не поймали. А ты отказался назвать имя. Так было дело, правильно я понимаю?
— Да, сэр.
— А ты не задумывался, Лео, что если бы ты и молодые люди вроде тебя помогали полиции, общество от этого выиграло бы? Тот парень — твой друг?
— Нет, сэр. Я даже с ним ни разу не разговаривал.
— Тогда почему ты не выдал его полиции? По какой причине?
— Он мне очень нравился, сэр. Я восхищался им.
— Ты ничего о нем не сказал полиции?
— Нет, сэр, вообще ничего. Ни слова.
— И ты никому не назвал этого парня? Ни отцу, ни матери, ни другу, ни психиатру, ни священнику, ни социальному работнику? Почему ты покрываешь эту сволочь, которая впутала тебя в большие неприятности?
— Так я решил. Под влиянием момента. Дал себе слово. И держу его. Простите.
— Ты не очень-то похож на футболиста, Кинг.
— Это из-за очков, сэр. В них я кажусь слабаком, ботаником.
— А играешь в очках?
— Да, сэр, иначе я не отличу своих от чужих. У меня зрение как у летучей мыши.
— И ты стоишь на приеме? Кэтчеру[22] нельзя зевать.
— Мой отец был кэтчером в Цитадели.[23] Он научил меня играть, когда я был совсем маленьким.
— И все же ты, похоже, не очень часто играл в бейсбол, так ведь?
— У меня раньше были проблемы с психикой, тренер Джефферсон. А в психбольнице нет своей команды. Зато я часто играл с санитарами и сторожами, и некоторые охранники тоже играли. Они показали мне несколько отличных приемов.
Тренер Джефферсон посмотрел на меня, словно взглядом снимая мерку и прикидывая, что со мной делать. Сколько я знал хороших тренеров, они всегда умели сохранять непроницаемый вид. Его лицо оставалось невозмутимым, его глубокая сосредоточенность — будто он в церкви на молитве — раздражала меня.
— Лео, — наконец сказал он, — давай попытаемся внести ясность в наши отношения. Думаю, что в этом году ты нужен мне гораздо больше, чем я тебе. Шесть белых мальчиков уже ушли из школы. Они не хотят, чтобы их тренировал ниггер. Ты знаешь об этом?