Всякий раз, когда он заговаривал о работе, Тесс закрывала глаза. Ей ничего не хотелось знать. С каждым словом Макс все больше отдалялся, и она не хотела быть свидетельницей разрушения их брака.
— И кроме того, — продолжал Макс, — мне бы не хотелось оставлять магазин без присмотра. Картер, я полагаю, едет в Богнор? И больше никого не будет, чтобы следить за торговлей.
Тесс вздохнула:
— Да, едет, но не думаю, что тебе нужно так уж переживать насчет взломщиков и вандалов. Все местные преступники едут с нами. Это же уикенд для всего района.
— Замечательно, — озабоченно произнес Макс. — Поэтому нам придется следить за тем, чтобы прицеп был все время закрыт.
— В этом нет нужды, — возразила Тесс. — У нас больше нет ничего ценного, что можно было бы украсть.
И она подняла палец, где белая полоска кожи, оставленная кольцом, могла бы рассказать печальную историю.
— Я ухожу в магазин, — отрезал Макс и пошел собираться.
Тесс так и не привыкла к квартире и всякий раз открывала все ящики и шкафы, прежде чем что-то найти. Таким образом она и наткнулась на счета, на все те счета, которые муж прятал от нее.
— Я и сама могу собраться, — проворчала Дафна, хотя обрадовалась, что дочь делает это за нее.
— Да, но на побережье холодно, и я хочу, чтобы у тебя было достаточно теплых вещей. Вряд ли я буду с тобой все время в Богноре, но я хотя бы должна быть уверена, что ты не замерзнешь.
— Кто здесь мать? — с удивлением спросила Дафна.
Фиона посмотрела на нее:
— Поскольку ты превратилась в самую привлекательную из всех пенсионерок Хивербери, то и одеваешься, как я заметила, скорее броско, чем практично.
— Ты так рассуждаешь, что я начинаю опасаться, в своем ли ты уме.
Фиона терпеливо вздохнула:
— Просто я хочу сказать, что тебе нужны теплые шерстяные вещи. Ты ведь всегда жалуешься на холод.
— Я никогда не жалуюсь, — возразила Дафна.
— А тебе и не нужно ничего говорить; когда ты начинаешь морщиться, и без того видно, что тебе больно.
Фиона чувствовала, что наконец-то начинает понимать свою мать или, скорее, начинает пытаться понять ее. Она со стыдом осознавала это. Они никогда не станут лучшими подругами, но смогли бы жить бок о бок без повседневных споров о том, кто первым испортил жизнь другому.
Дафне нравилось, что дочь входит в ее положение, а может, скоро поймет и причину, почему она в последние годы стала не такой веселой.
— Я говорила тебе, что Тим и Милли сошлись? — спросила Фиона. — Они едут в Прованс. Разве это не замечательно?
— Новость хорошая, — согласилась Дафна. — Мне было не по себе при мысли о том, что бедная Милли будет одна воспитывать шестерых детей. Я знаю, что это такое. Никому бы такого не пожелала.