Тесс в свою очередь самодовольно посмотрела на Макса, уже предвкушая то удовольствие, с каким она бросит в него мочалку[18].
Милли откусила кусочек булочки и выскочила из комнаты. Из ванной какое-то время неслись по коридору утробные звуки, пока она наконец не вышла из нее, бледная и несчастная.
— Так же плохо, как и с предыдущими? — спросила Фиона, вспомнив, как сильно Милли страдала от утренней тошноты раньше.
Милли слабо кивнула:
— Вообще-то еще хуже. На этот раз я все это еще больше ненавижу, потому что это не запланировано. С предыдущими я готовилась к таким мукам. Да и дети были маленькие. Я могла просто скинуть их помощнице по хозяйству и идти спать. Теперь они подросли, и стало труднее. Есть о чем подумать — чтение, домашние задания, прогулки и всякое такое. И нельзя расслабляться, а то, если за ними не смотреть, еще превратятся в малолетних преступников.
Фиона это понимала. Как только дети начинают ходить в школу, даже в элитную частную, они начинают ускользать из-под контроля родителей. Уже спустя несколько дней они приходят домой и выдают слова, которые выучили явно не в группе мисс Смайлибан.
— Через несколько недель ты будешь в порядке, — сказала она. — Токсикоз пройдет, и все будет по-прежнему. Это как встретиться со старым другом! Да у тебя ведь и раньше такое было.
Милли сверкнула глазами:
— Даже если ты только подумаешь сказать, что это просто семечки после четверых, я пристрелю тебя.
Она хотела, чтобы это прозвучало как шутка, но ни одна из подруг не рассмеялась.
Фиона воздела руки:
— И в мыслях такого не допущу.
Милли пожалела о своей резкости, но была слишком занята своими мыслями, чтобы извиниться. Все в этой беременности шло не так, да, похоже, с нее и началась куча неприятностей. Умом она понимала, что ни в чем не виновата, что это Тесс приходится переезжать, но по-прежнему воспринимала случившееся как нечто личное.
Она полагалась на поддержку двух своих приятельниц в это трудное время. Тим утверждал, что рад этому «счастливому обстоятельству», но она знала его слишком хорошо, чтобы он мог ее провести. После известия о беременности он несколько отдалился от нее, задерживался на работе, реже звонил, целовал небрежнее. Она понимала, что ей следовало бы поговорить с ним насчет того, что он чувствует, но прежде ей хотелось разобраться в собственных переживаниях. А для этого ей нужны были две ее подруги.
Зазвонил телефон. Фиона удивилась тому, что ощутила облегчение, услышав звонок. Раньше обеих всегда раздражало, когда кто-то прерывал беседу. Но теперь все чаще в разговоре случались паузы, вовсе не сближавшие их.