В теплушках было душно. Находящиеся под самой крышей оконца не могли обеспечить нас прохладой встречного ветерка, и мы не просыхали от пота.
Время в дороге тянулось медленно. Мы вели длинные разговоры о разных служебных и житейских проблемах, но больше всего — о положении в мире, о возможности гитлеровской агрессии, о новом месте дислокации, о котором мы толком ничего не знали. Комбат, например, на этот счет заявил:
— Будем стоять поближе к границе. А где именно — сообщат позже. Ведь не один наш батальон переезжает, а вся дивизия. Так что об этом пока беспокоиться нечего.
Разговор о международном положении начинал обычно начальник штаба капитан Е. М. Кваша. В этом вопросе, правда, он был не особенно силен, но для затравки умел отыскать что-нибудь такое, что сразу же всех заинтересовывало. А если появляется интерес, то находится и пища для дебатов. Они иногда тянулись до глубокой ночи и затихали не потому, что становилось все ясно, а потому, что смаривали сон и усталость.
Позади остались Чита, Улан-Удэ, Красноярск, Новосибирск. Нас не повезли, как мы ожидали, прямо на запад, а завернули на юг по Турксибу. Миновали Алтай. Казахстан встретил нас тяжелым застывшим зноем, иссушенной дожелта степью. Время от времени попадались высокие куполообразные мазары — старые захоронения пастухов-кочевников. Из окон было видно, как вдоль железнодорожной насыпи один за другим выныривали из своих норок пепельно-серые суслики, становились на задние лапки и с любопытством глядели на грохочущий мимо состав.
— Вот тварь какая! Кругом голо, жрать вроде абсолютно нечего, а она живет, — удивлялся капитан Кваша, наблюдая за выраставшими из-под земли живыми столбиками.
Эшелон двигался на юг, и мы терялись в догадках: куда все же нас везут? Если на запад, то зачем понадобилось делать такой крюк?
На станции Арысь, где Турксиб встречается с железнодорожной линией Москва — Оренбург — Ташкент, была назначена помывка личного состава. Истомленные жарой и долгой дорогой, мы с нетерпением ждали того часа, когда можно будет снять с себя потную одежду, ступить в прокаленную жгучим жаром парилку и смыть въевшиеся в тело пыль и паровозную сажу, а потом долго и с наслаждением обливаться прохладной водой…
Состав остановился перед самой станцией. Были хорошо видны здание вокзала, людская суета около него. За вокзалом, где-то в тупике, торчала водонапорная башня, слева и справа от железнодорожных путей желтели под солнцем низкие, поставленные вразброс глинобитные домики — казахские мазанки.
— Проверьте личный состав, — приказал капитан В. А. Виноградов командирам рот и вместе со своим заместителем ушел к начальнику станции.