Мы тогда еще не знали, что являемся участниками одного из крупнейших встречных танковых сражений начального периода войны. И лишь позднее выяснилось, что гитлеровское командование бросило на смоленском направлении через Лепель и Сенно бронированную армаду, которая по силе намного превосходила два наших танковых корпуса. И все-таки в первые часы боя успех сопутствовал нашему правому соседу — 7-му мехкорпусу. Его удар пришелся во фланг вражеской группировки, и корпус начал быстро продвигаться к Лепелю. В результате противник потерпел серьезный урон и к исходу 8 июля был отброшен на 30–35 километров на запад.
Наша 17-я танковая дивизия тоже шла вперед. Правда, давалось это ценой больших потерь, ибо сил у врага было значительно больше.
Но тогда на подсчеты просто не было времени. Бой разгорался все сильнее и сильнее.
…Едва наш Т-26 прошел мимо подожженного нами вражеского танка, я увидел в смотровую щель, как вспыхнула шедшая чуть впереди нас машина командира роты, и тут же услышал растерянный голос заряжающего:
— Да что же это такое, товарищ политрук? Сколько наших машин горит!..
Это был как раз тот момент, когда, смяв разведку и авангардные подразделения противника, мы лоб в лоб сошлись с его успевшими развернуться главными силами. Тут наши батальоны встретила вместе с танками вражеская противотанковая артиллерия.
Бедные Т-26 и БТ-7! Конечно, вы слишком задержались на военной службе. Не вам бы идти сегодня в этот бой. Ведь ваша 20-миллиметровая броня пробивается снарядами любого калибра. А бензиновый двигатель — это же костер на танке.
И снова голос Орлова:
— Товарищ политрук! Что же это такое?
— Это война, товарищ боец! И прекратите хныкать!
Тяжелые и средние танки нашего полка продолжали идти вперед, а уцелевшие Т-26 и БТ-7 прижимались к ним, помогая редким теперь огнем.
* * *
10 июля наш обескровленный в боях полк получил приказ на отход в район Орши. В батальонах осталось очень мало танков, в их числе и наш Т-26. Этим экипаж во многом был обязан механику-водителю Евстигнееву. Он действовал в бою очень расчетливо, вовремя подмечая грозящую машине опасность. Не дожидаясь команды, Евстигнеев успевал то бросить танк в ложбинку, то прикрыться от прицельного выстрела дымовым шлейфом, тянувшимся за чьей-то горящей машиной. Его умелые действия еще раз убедили меня в том, что своевременный маневр танка на поле боя — очень важное дело, что не всегда следует уповать на броню и идти на врага лоб в лоб.
…В Оршу мы вошли утром. Здесь же оказался штаб дивизии. Нашему полку сразу отвели новый участок обороны. В своем приказе комдив требовал танки вкопать в землю, «безлошадным» экипажам воевать по-пехотному, в строй поставить всех, кто может держать оружие. Без приказа позиций не оставлять, ждать подхода подкреплений.