С этой силой враг столкнулся в первый же день войны, еще на самой границе. Его генералы уже тогда с удивлением признавали: «Противник оказывает ожесточенное и храброе сопротивление».
Но и сейчас враг все еще очень силен.
Конечно, генерал Чернявский тоже знал об этом, тем более что в первые недели войны он командовал механизированным корпусом, принимавшим участие в боевых действиях.
— А я, знаете, теперь здесь учебной базой занимаюсь, — сказал он, когда мы прощались.
После разговора с генералом я пошел представляться бригадному руководству, вначале, естественно, начальнику политотдела бригады старшему батальонному комиссару Борису Ивановичу Захарову.
Светловолосый, с ясными голубыми глазами, начпо бригады чем-то напоминал молодого школьного учителя. Может быть, подкупающей мягкостью, внимательным и понимающим взглядом.
— Это хорошо, это замечательно! — живо заговорил он, просматривая мои документы. — Мы как раз таких и просили. Нам обстрелянный народ вот как нужен. — Тут начальник политотдела провел ребром ладони по горлу, показывая, как им нужен обстрелянный народ. Возвращая документы, спросил: — С тридцатьчетверками дело имели?
— Не приходилось, — ответил я, испытывая неловкость оттого, что мне, комиссару батальона, придется иметь дело с техникой, которую я видел только со стороны.
— Ну ничего, — сказал Захаров, — по дороге на фронт освоите. А воевать, наверно, придется под Москвой. Сейчас там самый главный участок фронта.
Начальник политотдела коротко рассказал мне о бригаде. Ее судьба была почти точным повторением судьбы 17-й танковой дивизии.
…Когда началась война, 48-я танковая дивизия почти сразу попала на фронт. Первый свой бой приняла через две недели юго-западнее Невеля. Танкисты дрались с фашистами мужественно, но силы были слишком неравны, и дивизии пришлось-таки отойти к Великим Лукам. Там ее ждали новые испытания. Вначале враг засыпал ее бомбами, а затем сильным танковым ударом разрезал надвое и ворвался в город. Но той же ночью отчаянной контратакой дивизия вернула Великие Луки, затем, заняв рубеж западнее города, зарывшись в землю, почти месяц сдерживала врага. Но в конце августа гитлеровцы вышли в тыл дивизии и окружили ее. Двое суток еще дрались с врагом танкисты и пехотинцы, а в начале третьих, ночью, последним усилием прорвали кольцо окружения и вышли к своим.
Потом были новые сражения. Силы дивизии таяли. И вот теперь ее остатки вывели из боев и направили в город Владимир. Здесь на ее основе формировалось новое соединение — 18-я танковая бригада.
Комиссар бригады А. К. Кропотин встретил меня по-деловому. Беседа с ним была короче, нежели с начальником политотдела.