Несколько месяцев стояли мы в обороне у подножия Карпат. Готовились к наступлению. Батальоны и полки поочередно снимались с передовых позиций, отводились в ближайший тыл, где на местности, сходной с той, на которой предстояло прорывать сильно укрепленную оборону противника, проводились тактические учения. Причем в тылу, на полигонах вражеская оборона воспроизводилась точно такой, какой была на самом деле: обозначались все обнаруженные проволочные и другие заграждения, минные поля, доты и дзоты, различные огневые средства. По нескольку раз в сутки подразделения отрабатывали действия по прорыву оборонительных рубежей и развитию успеха.
На некоторые занятия привлекались и разведчики. Нашему взводу пешей разведки выпала большая честь: продемонстрировать участникам дивизионного сбора действия разведгруппы в глубине обороны «противника» и захват «языка».
Тренировались трое суток. Трудились самоотверженно. Еще бы — такое доверие! Ведь и в других полках было немало хороших разведчиков, настоящих мастеров своего дела, а выбрал комдив именно нас!
Занятия проводились ночью. Начальник разведки дивизии майор М. Ф. Чередник представил нас участникам сборов, рассказал о поставленной задаче, о составе разведгруппы и порядке ее действий. По его команде разведчики заняли исходную позицию, в специально вырытой глубокой траншее. Затем майор дал сигнал ракетой, и работа началась.
До объекта нападения было немногим более километра пересеченной местности с проволочными и другими заграждениями, «минными» полями, позициями боевого охранения, различными постами, наблюдателями, перед которыми стояла своя задача: не пропустить разведчиков.
Дзот — намеченный объект нападения — поочередно охраняли трое «часовых», у которых вместо оружия были ракетницы. Они знали, что ночью разведгруппа «противника» попытается выкрасть из дзота чучела, поэтому смотрели в оба.
Разведчиков, исчезнувших в траншее на исходном рубеже, никто из участников сборов больше не видел, пока они сами на рассвете не появились, положив у ног комдива взятых «языков».