– Почти девять тридцать по местному, восемь тридцать по Гринвичу.
– И почти три тридцать по нью-йоркскому. По-моему, пора предъявить наши требования. Пойдем со мной.
Они прошли назад через отсек бизнес-класса, затем вверх по лесенке и через пустой салон первого к кабине пилотов, где рядом с открытой дверью застыл Али с девятимиллиметровым «Ругером» в руках. Али был старшим по возрасту в группе захвата и когда-то сам работал пилотом в саудовской авиакомпании. Обменявшись парой слов с Реза Мохаммедом, он отступил в сторону, пропуская его и Петру.
Реза Мохаммед объявил капитану, что намерен выдвинуть требования. Петра посмотрела на других пилотов. На лицах обоих читалось напряжение, хотя в остальном они оставались внешне спокойны. Она перевела взгляд на окно – там, на другом конце летного поля, сверкали огни терминала. Реза Мохаммед взял у пилотов наушники и дождался от капитана сигнала. Написанные на листке бумаги инструкции были краткими и четкими.
– Я намерен сделать заявление. Мы требуем свободы для шейха Абдула Камаля Кассама. Он должен быть освобожден из незаконного тюремного заключения в Соединенных Штатах Америки. К двенадцати часам завтрашнего дня по Гринвичу он должен покинуть тюрьму особого режима в Колорадо, где содержится в данный момент, и сесть в самолет. Завтра, к девятнадцати часам по Гринвичу, он должен покинуть воздушное пространство Соединенных Штатов. По причине расстояния, которое он должен преодолеть, самолету, на борту которого будет находиться Кассам, разрешаем сделать одну посадку на Восточном побережье для дозаправки. Как только нам станет известно, что Кассам летит над Атлантикой, мы начнем партиями выпускать пассажиров. Как только он благополучно доберется до места назначения, все оставшиеся заложники и экипаж будут выпущены на свободу. Если хотя бы один из этих сроков будет нарушен, возмездие будет быстрым и безжалостным. Точно таким же образом будут караться любые попытки невыполнения наших требований. Связь с этим кораблем возобновится лишь за несколько минут до первого срока. До этого никакой связи с ним не будет. Наши требования не допускают никаких уступок. Они окончательные и абсолютные. Мы – «Сыновья Саббаха».
– Власти США никогда не пойдут на это, – сказала Петра, когда они с ним шли по проходу верхней палубы.
Реза Мохаммед кивнул:
– Знаю.
* * *
Я одна в переднем камбузе; выполняю упражнения на растяжку, чтобы размять затекшую спину. В самолете стоит гробовая тишина. Там, где я сейчас нахожусь, кажется, что он пуст. Я ужасно рада, что сейчас нахожусь здесь, а не застряла в своем кресле 45K. Смотрю на часы. Три сорок шесть по Гринвичу. Через четверть часа террористы сменят друг друга на посту в салоне эконом-класса. Двоих из них сменят Зайед, который в данную минуту расхаживает по проходу, и Муна, которая сейчас дежурит рядом с кабиной пилотов. От несения вахты избавлены лишь двое – Реза Мохаммед и я.