Их насмешки его не обманывают — они гордятся им….. Кто уж был на седьмом небе от кинодел Майрама, так это Тамуся. Каждый приход брата домой она встречала криком:
— Мама! Мама! Знакомься: киноактер Майрам Гагаев. — И бросалась ему на шею…
Обнимая ее, Майрам встречался взглядом с матерью, в глазах которой светилась и1 гордость, и радость… Стены комнат были увешаны вырезками из газет с пестревшими заголовками: «Таксист в роли Мурата», «Таксист становится актером»…
Узнав о киноделах Майрама, Дзамболат укоризненно покачал головой:
— Твое счастье, что тебе поручено представлять в кино Мурата. Героический человек он был. Только это и остановило меня. Показывай там ты кого другого — запретил бы. Горцу не пристало вертеться на виду у людей. Актерство — не мужское дело…
…Подъезжая к боксу, Майрам увидел Илью, который уже поставил машину и закрывал ворота на замок.
— Ну, как твое кино? — спросил Илья, весело поглядывая на друга.
— Осваиваю, — качнул головой Майрам.
— Пошли ко мне, — оказал Илья. — Я рассказал отцу о съемках, и он хочет тебя видеть… Разволновался, узнав, что снимается фильм о Мурате. Когда же я сообщил ему, что играть будешь ты, — тут для меня наступило тяжкое время. Отец требует подробностей. А что я Знаю о съемках? И тогда он стал умолять притащить к нему тебя. Каждое утро, как отправляюсь в парк, напоминает об этом. Возвращаюсь — встречает меня вопросом: «Пригласил?» Я ему объясняю, что у киноартистов ни минуты свободной нет. А он твердит одно: «Майрам для меня найдет часик…» Так что прошу тебя, друг, не откажи — поехали к нам.
Майрам устал. Но как отказать Илье? Илье, который так много для него сделал? Который опекал Майрама с первого дня его работы в парке…
Майраму повезло, что он попал сменщиком к Илье. В первый день его работы Илья, выяснив после двух-трех вопросов, что Майрам впервые садится за руль такси, несмотря на усталость, после полной смены отправился вместе с новым напарником в рейс. И добрых два часа показывал Майраму, где ему лучше стоять, чтоб поскорее поймать пассажиров, как прикидывать маршрут, чтобы выбрать короткий путь, и такой, где мало светофоров. И на второй, и на третий день Илья вновь усаживался рядом с Майрамом и постепенно раскрывал ему многочисленные секреты своей профессии и ухищрения, с помощью которых дневная выручка может превысить плановую. Он был не проста вежлив с пассажирами, он был доброжелателен, помогая и сесть, и уложить багаж, с ними обсуждал погоду и жгучие проблемы приезжих, где и что купить. Иногородцам он показывал достопримечательности, расположенные по маршруту, помогал ориентироваться в городе, даже оказывал содействие в устройстве в гостиницу, конечно, не в отель «Владикавказ», который находится в ведении «Интуриста» и в который без заранее заказанной брони не стоило и носа казать, потому что он, отделанный современными панелями, обставленный новейшей мебелью, богато оформленный офортами, и в ресторане которого подавались европейские и национальные блюда, был всегда переполнен. Илья не скрывал от командировочных, что все именно так и есть во «Владикавказе», но не советовал терять времени даром, а отправляться в гостиницы «Кавказ», «Терек» или, если есть желание жить на лоне природы, в мотель «Дарьял», откуда десять минут ходьбы до знаменитого ущелья, по которому путешествовали Пушкин, Лермонтов, Горький и даже, по слухам, Дюма-отец. Между прочим, Илья не забывал сообщить и о том, что «Дарьял» — арабское слово и означает «Ворота алан», а аланы, как известно, были предками осетин. Все-то он знал, обо всем рассуждал и рассказывал интересно и убедительно. И это делалось не ради чаевых; более того, Илью оскорбляло, если ему бросали фразу: «Сдачи не надо»…