Высокий широкоплечий (это был Чернышев) прочел на его лице испуг, шагнул к нему и весомо произнес:
— Гражданин Внуский, вы задержаны.
Внуский давно готовил себя к такому повороту событий, знал, что может так произойти, и был уверен, что сумеет держать себя в руках, не даст ошеломить, будет тверд и непроницаем. Но внезапность перехода от радостного ожидания встречи с патроном к разоблачению ошеломила его и не позволила сразу принять верный тон. Он даже забыл возмутиться. Он растерянно смотрел на крепкого седого мужчину с густыми бровями.
— Поднимите руки, — сказал ему тот, кто стоял у него за спиной.
И он покорно поднял руки. Потом он клял себя, что не шумел, не протестовал, ибо в этом возмущении видел свой единственный шанс. Но это потом, а в этот момент он совершенно не контролировал свое поведение. Слишком сильно было потрясение… Думал ли он о семье, о том, как озадачены будут его сослуживцы, когда станет ясно, кем был Внуский? Нет, пожалуй, ничего подобного в его голове не мелькало. Только одна мысль билась в его висках и не находила выхода. На чем он попался? На чем?! Как же так? Вот и НЕ ПРОШЛО. НЕ ПРОШЛО! Он жалел себя, роптал на судьбу, что не дала ему выскользнуть из сетей, он оплакивал себя и в то же время усиленно искал выхода, веря еще, что все должно закончиться благополучно. Это для других в такой ситуации со всем покончено, а он, Внуский, должен выскользнуть, должен выкарабкаться. Для него НЕ МОЖЕТ НЕ БЫТЬ выхода! И он вспомнил, как успокаивал его шеф, как намекал, что даже при самом худшем варианте он не останется в одиночестве. Они помогут ему. Они обменяют его на советского разведчика. ОБМЕН! Да, да, это то, что его выручит! ОБМЕН! Так делали и так будут делать! Они обменяют его, обязательно обменяют! Ведь он им был очень полезен. Он дал им то, что не сумели бы добыть им их лучшие шпионы, профессионалы-разведчики! Ему это говорил — и причем неоднократно — сам шеф. Они узнают о том, что его взяли, и тотчас же приступят к переговорам!
Он стал приходить в себя. Он чувствовал, как руки человека, стоявшего у него за спиной, медленно и ловко обшаривали его с ног до головы, и с облегчением подумал о том, что прекрасно сделал, упрятав пленку не при себе, а в чемоданчике, уже загруженном в самолет, который вот-вот отправится в полет по привычному курсу…
— Не волнуйтесь о багаже, — точно подслушав его мысли, произнес седой мужчина, не сводивший с него глаз. — Ваш чемодан не загружен в самолет.
«И это они предусмотрели, — с досадой подумал Внуский и тут же сам себя оборвал — А чего ту удивляешься? Так и должно быть».