Всматриваясь в черты ее лица и вслушиваясь в текст, который торопливо произносил переводчик, Хаджумар невольно поразился контрасту между гневными фразами и едва скрываемым удовлетворением — так бывает, когда человек как бы со стороны любуется собой. Чем-то неискренним повеяло от ее блуждающих глаз. Он ни с кем не поделился в те дни своими сомнениями, он отбросил их в сторону, ибо для разведчика священным должна быть вера в чистоту и непреклонность авторитета человека, ради которого идешь на риск. Он убедил себя, что выражение лица дамы — результат кокетливости женщины, упоенной своей значимостью. Он невольно подумал о том, что женщина и в политике все-таки женщина.
Им была разработана уникальная по своей дерзости и неожиданности операция. В истории разведки подобного хода еще не было.
Хаджумар и по сей день удивляется, что все исполнилось в точности так, как было задумано: расчет на неожиданность — нелепо было даже представить себе, что на такое можно пойти, — оправдал себя. Он помнит, как оказавшись в той тюрьме, где находилась она, Хаджумар присматривался и прислушивался, беспокоясь, не есть ли легкость, с которой они проникли за эти могучие стены, уловка угадавшего их намерения врага. Но все шло как нельзя лучше, и появилась уверенность в удачном выполнении задания. Хаджумар неторопливо вел дело к развязке. И вдруг в один момент показалось, что побег срывается. И виной этому оказалась та, ради которой все было задумано. Когда он вошел в камеру и сообщил ей, что ночью будет организован побег, она неожиданно заколебалась, а увидев, что это заметил Хаджумар, постаралась поспешно показать, что ее нерешительность — результат женской трусости, неверия в успех побега. Но он уже насторожился. Мгновенно всплыло то чувство, которое овладело им, когда он в тиши глухой просмотровой комнаты вглядывался в экран. Вот и камера мало чем напоминает тюремную. Одно трюмо, щедро обставленное склянками с духами, чего стоит… А ведь в стране господствуют фашистские порядки…
Настороженность заставила Хаджумара, не поставив ее в известность, перенести время побега на три часа. Он сделал это, чтобы спутать все карты охране, если вдруг ей станет известно об операции. И в самом деле, о побеге узнали, и отсек, где сидели уголовники и куда должны были выбраться через подкоп беглецы, был перекрыт охраной, организовавшей засаду. Но это случилось уже после того, как часом раньше Хаджумар и двое его помощников вновь вошли в камеру и приказали ей немедленно идти с ними. Она пыталась отказаться, но они вывели ее силой, доставили к границе, а оттуда переправили через кордон.