— Я убежал оттуда!
— Убежал? — переспросила мать и, когда смысл фраза дошел до нее, изумилась: — Но почему?!
— Не отправляй меня больше туда! — истерически выкрикнул он.
— Ради бога, Пауль, что ты натворил? — испугалась фрау Кильтман.
Он жадно оглядывался по сторонам, ему хотелось поскорее убедиться, что он дома.
— Натворил, да? — склонилась мать над ним. — Что?
— Ничего. Но я… Если вы заставите меня ехать туда… — Он схватил мать за руку, зашептал ей с ужасом в голосе: — Шесть ноль-ноль — подъем. Барабанный бой. Вопль фельдфебеля. Туалет — три минуты, умывание ледяной водой — две минуты, зарядка — десять минут, уборка коек — две минуты, завтрак — три минуты… И все скорей! Скорей! Команды, крики, минуты… Минуты!.. И все время хочется есть!.. Я больше не могу, мама!..
Она обхватила худенькие плечики сына руками, прижала его голову к груди:
— Пауль, мой мальчик, успокойся… Не хочешь — не возвращайся.
— Поклянись! — Он смотрел ей в глаза пристально, боясь поверить в чудо: он может не возвращаться!
Мать не успела ответить. На них сверху, с площадки, ведущей в спальные комнаты, обрушился голос дяди Экхарда:
— Нет! Никаких клятв! — Он и в халате выглядел стройно, стекло в его правом глазу холодно сверкнуло.
— Дядя Экхард! — бросился к ступенькам Пауль. — Спаси меня!
Экхард Гете вытянул перед собой руку, останавливая племянника.
— Я спасу тебя, малыш, спасу от тебя самого! — заявил он и скомандовал громко и требовательно: — Кадет Кильтман! Смирно!
— Не надо так, полковник, — дрогнувшим голосом попросила фрау Кильтман. — Мальчик измучен…
— Измучена вся Германия! — возразил ей Гете. — Поражение от Антанты подорвало дух немцев.
— У Пауля тонкая душа. — Мать хотела тронуть сердце полковника.
— Пауль истинный сын своего отца. — Голос дяди Экхарда звучал сухо и назидательно. — Я думаю, что брат вашего мужа смеет дать вам дельный совет. Вы, фрау Кильтман, должны хранить верность погибшему супругу.
— Верность? — вздрогнула она.
— Э-э… — поморщился он. — Я говорю о его верности Германии, ради которой он отдал жизнь.
Она выпрямилась, непримиримо напомнила:
— Отец Пауля погиб вдали от дома так же, как и его дед и прадед. Военный мундир сделал меня вдовой, Пауля — сиротой. Из четырнадцати поколений Кильтманов лишь троих мужчин смерть застала в постели. Все остальные пали на поле брани, пронзенные пиками, штыками, изрубленные шашками, пораженные пулями… Это ужасно!
— Это великолепно! — дурным эхом отозвался Гете. — Гордитесь, что вошли в такую семью. У Пауля впереди прекрасная военная карьера.
— Нет! Нет! Я мать!