— Ты прав, кадет Кильтман, прав, — согласился Гете. — Вернее было циркуль положить с моими боевыми наградами, потому что ими я отмечен во многом благодаря ему.
* * *
Юношеский каприз прошел, забылся, Кильтман был теперь полковником германской армии. Приобщить его к «Великим делам» постарался дядя Экхард. Вообще-то Пауль редко встречался с ним, занимавшим видное положение в германской армии, и когда он неожиданно пригласил его к себе, ему стало ясно, что этот вызов имеет серьезные причины. Представ перед дядей Экхардом, Кильтман отрапортовал:
— Господин генерал, полковник Кильтман прибыл по-вашему приказанию.
Он знал, что генерал Гете и не представлял себе, что кто-то может как-то иначе его приветствовать. Только по уставу! Гете не мог себе позволить никаких нежностей, потому что был убежден, что это приводит к утрате мужества и дисциплины. Впрочем, он иногда мельком давал понять, что помнит, кем Кильтман ему приходится. Вот и в тот день Гете, слегка улыбаясь, сказал:
— Рад вас видеть, полковник. Садитесь. Вы очень похожи на своего отца. Те же отличные знания военной стратегии и тактики, сообразительность, аккуратность, целенаправленность… Истинный «дворянин меча». Пруссак!
— Благодарю вас! — выпрямился Кильтман в кресле.
Гете был доволен: он намекнул, что следит за успехами племянника. Но он тут же постарался недвусмысленно показать, что нечего надеяться на его особое покровительство. Гете сам пробивал свою карьеру, сам, без помощи со стороны, — и Кильтману предстояло самому хватать свою судьбу за хвост… Итак, он перешел к делу:
— Но, полковник, у вас имеется серьезный недостаток: полное отсутствие опыта хорошей войны, которая только и рождает полководцев. Мы вам предоставим возможность приобрести его. Вы поедете… в Испанию.
— В Испанию? Но там мир, покой… — изумился Кильтман.
— Пока еще мир, — многозначительно подчеркнул генерал. — А завтра… Вы там примените на практике свои знания.
— Мы объявим войну Испании?
— Боже упаси! — отмахнулся от такой чудовищной мысли Гете. — Испанцы объявят войну… испанцам.
— Значит, гражданская, — вздохнул Кильтман. — Не о такой войне мечтал я. Я не хочу стрелять в население.
Гете насупился, гневно процедил:
— Стреляют солдаты, а мы с вами занимаемся высшей воинской стратегией, полковник! Ясно?
— Так точно!
Гетсу захотелось смягчить свою вспышку, он мягко повел рукой:
— Пауль, вам необходим опыт.
— Там будут дети… женщины… — поморщился Кильтман.
— Да, женщины, — подхватил Гете. — Не только испанские, но и немецкие… Я вас познакомлю с очаровательной женщиной. — Он крикнул в сторону внутренней двери: — Фрау Бюстфорт!