На сутки по крайней мере он был для меня безопасен. С револьвером я чувствовал себя лучше; этот маузер у меня и по сей день.
— Я предпочитаю наган, — сказал я, ощупывая свой безотказный револьвер.
— Вскоре я встал на лыжи, тоже добытые таким способом, который не поощрило бы благотворительное общество разведения канареек, а судья тем более, и продолжал на лыжах свой глубокий рейд на восток.
Я шел семнадцать дней и перешел границу в Олонецком районе. Дальнейшие мои приключения тебе, Матти, отлично знакомы, но никогда до сих пор я не думал, что проклятые плечи могут так болеть от потертости.
Было уже два часа.
Пришла разведка, несколько разочарованная: по ее словам, в деревне не наблюдалось не только неприятельских крупных сил, но даже постов.
Все это противоречило и нашим предположениям, и показаниям пленных, и желанию уничтожить неожиданным налетом центр.
Да и существовало ли само движение?
Оторванные от всего мира, мы не знали, что в те дни противником у Андроновой горы был почти уничтожен красный батальон с трехдюймовками.
Мы находились в очень глубоком тылу.
Антикайнен решил послать вторую разведку.
Отряд оставался в лесу.
Чтобы не привлекать ничьего внимания, костра не раскладывали. Было очень холодно.
Начиналась карельская таежная вьюга. Снег попадал за шиворот, ветром его швыряло в глаза. Плевок шлепался на снег уже ледяшкой.
За хлопьями бурана в черноте январской ночи в двух шагах нельзя было отличить человека от сугроба, наметенного около ели.
Вьюга заносила лыжный след через несколько минут после того, как он был проложен.
Разведка долго не возвращалась.
В свисте острого ветра мне слышались отдаленные шумы стрельбы. Неужели наша разведка завязла и погибла?
Может быть, мы еще можем спасти ее, а стоим без движения здесь, в глухом лесу, и замерзаем без всякой пользы для дела!
Антикайнен обошел отряд, за ним шел Хейконен. Он сказал мне:
— Если через двадцать минут разведка не придет, мы налетаем на деревню.
Я пытался пробуравить тьму метельной ночи, бросавшей в глаза острый слезоточивый снег. Мне даже казалось, что я вижу очертания деревенской колокольни.
— Развертываться! — подавал уже команду Хейконен, когда неожиданно, как бы вырастая из наметенных сугробов, явилась разведка.
Разведчики отрапортовали, что никаких следов неприятеля ни в деревне, ни около нее не замечено. Разведчики обошли почти все избы. Прошли даже по главной улице и ничего похожего на лахтарей не обнаружили.
Весь отряд, каждую секунду остерегаясь попасть в заранее устроенную засаду, пошел в деревню, разбившись на три колонны.