Я промолчал в ответ, а старик, видя в молчании моем подтверждение своих догадок, радушно захлопотал, стараясь, чтобы мы поудобнее устроились на отдых.
* * *
Разведка вернулась поздно ночью.
Неприятельский отряд, очевидно, не ожидавший нападения, после небольшой перестрелки отошел в Финляндию.
Наша разведка дальше преследовать не стала и, не доходя двух-трех километров до границы, повернула обратно: легко было попасть в засаду.
Отряд утром снова вышел вперед, вперед на Кимас-озеро.
Нам оставалось до цели по линии полета птицы около шестидесяти километров, но птицам, как известно, не приходится пробираться сквозь густой лес, где каждое дерево, каждый хвойный куст цепляется за тебя и хочет задержать; птицам не приходится тащить на себе легкие пулеметы.
Тяжесть легких пулеметов, когда идешь по снегу больше недели и питаешься пропеченной картошкой и брусникой, тоже достаточно велика.
Мы продирались через густой лес.
Озер в лесах Карелии очень много.
Высокий вековой бор вдруг расступается и уступает место озеру.
Лесные озера, окруженные мачтовым лесом, как и у меня на родине в Суоми, изобилуют рыбой и очень тихи. И когда идешь по лесу, никогда не ждешь, что через несколько шагов появится озерная гладь.
На берегу таких озер строятся рыбачьи бани, низенькие, куриные хибарки.
Почти весь этот день мы двигались против сильного, острого, до костей пробирающего ветра и совсем без дорог и через густой лес.
Под вечер начался буран.
Итти дальше было очень трудно не только для одного Тойво.
Мы прошли уже около двадцати километров, когда вдруг лес расступился перед нами, чтобы дать место заколдованному озеру.
И здесь я увидал рыбачью баню. Лейно шопотом, похожим более на крик, — так как шептать приходилось ему против бури, — обратил мое внимание на легкий дымок, похожий на пар от дыхания, восходивший к морозному небу.
Луна уже сияла на темном небе.
Мы втроем — Лейно, Тойво и я — подошли к бане. Тойво занял пост у крошечного оконца, покрытого ледяной росписью. Лейно во весь рост встал у дверей, а я, с силой распахнув дверь, вошел в избу.
В избе было очень жарко натоплено и совсем темно. Из одного угла долетал мерный, спокойный храп. Я зажег спичку.
От чирканья спичкой по ребру коробка человек проснулся и забеспокоился.
— Кто это?
— Свои! Выходи, тебя ждут!
Человек, кряхтя, стал собираться.
— Да быстрей же, тебя ждут ведь!
Человек подошел к дверям, но на пороге, преграждая ему путь, направив дуло винтовки прямо в грудь, встал Лейно. Мой наган был уже у виска незнакомца.
— Руки вверх!
Так мы захватили в этой лесной бане этап белой эстафеты и одного эстафетчика.