Одиннадцать пленных, горячий маузер в руке, три револьвера — для одного боя более чем достаточно.
* * *
От нашего сарая видна была церковь с колокольней.
Звон прекратился.
Из церкви выскакивают белые, многие из них вооружены. Некоторые из них вскидывают винтовки к плечу и стреляют в сторону берега.
— Яскелайнен, — говорю я товарищу, — пулеметный огонь! Направление — храм божий!
Яскелайнен застрекотал на своей швейной машинке.
Лахтери, беспорядочно отстреливаясь, рассеялись.
— Вперед, ребята!
У сарая остался один караулить пленных.
Пять человек бежали за мной.
Площадь перед церковью была уже пуста. Но не успели мы добежать до нее, как из-за изб и изгородей справа выскочил товарищ Суси с группой курсантов.
Хейконен шел впереди.
«Вперед!» — крикнул он, и мы побежали вперед.
Мы находились на краю мыса. Остальная часть деревни — как раз та, где находился штаб, — лежала перед нами на северном берегу озера метрах в двухстах — двухстах пятидесяти от нас. Мы выбежали на лед. На другом берегу бегали, суетясь, лахтари. Два человека в финской офицерской форме распоряжались всем. Один налаживал пулемет.
— Так-то вы встречаете помощь из Финляндии! — закричал товарищ Хейконен.
И вдруг в тылу белых, с запада, раздались выстрелы, сначала разрозненные, а затем правильно организованные. Это начал наступление, едва успев занять назначенное ему исходное положение, Карьялайнен со своей второй ротой.
Офицер остановился, прислушался: он, казалось, понял, что мы его обошли. Затем он обернулся и стал быстро уходить на своих лыжах налево, к лесу.
За ним побежал второй офицер и еще несколько.
Я не привык обращаться с маузером, и кроме того у этого револьвера была слишком резкая отдача. Вот почему все три пули пошли «за молоком». Но все же, размахивая разряженным револьвером, громко выкрикивая ругательства, я бежал перед, к двухэтажному дому, над которым развевался белый флаг. Лейно был уже впереди меня.
Я вскочил на крыльцо.
Слева приближались курсанты второй роты; их вел Карьялайнен.
Хейконен быстро шел, отдавая приказания:
— Немедленно крой вперед, вправо! Необходимо перехватить штабистов!
На дверях было написано: «Штаб». У крыльца в нетерпении рыл снег копытом породистый белый жеребец.
Выстрелы прекратились.
— Мы взяли деревню, — сказал мне спокойно, как на вечерней поверке, Хейконен. — Матти, где твой шлем?
И только после этого внезапного вопроса я почувствовал холодок на голове.
Проведя рукой по смерзающимся от выступившего ранее пота волосам, я убедился, что действительно шлема не было.
— Лахтарская пуля, должно быть, сбила его ко всем чертям! — почему-то очень громко прокричал я и вскочил в помещение штаба белых.