— Да вот так, — подтвердил мужчина. — Длина — десять километров от шоссе. По всей длине огорожена вот этой сеткой. Сетка — под током. А в конце дороги — тупик. Просто скала. И электричество уходит в эту скалу. В скале — одна-единственная узенькая дверь. И никто ни разу: ни я, ни кто другой, грибники там, или ягодники, или военные, которых тут видимо-невидимо, — никто ни разу не видел, чтобы по этой дороге кто-нибудь шел или ехал, и чтобы та дверь в скале открывалась.
— И что это значит? — Ольга во все глаза глядела на Рощина, ощущая, как по спине ползут щекотливые мурашки, всегдашние предвестники того, что она находится в двух шагах от захватывающей тайны.
— Эх, Оля, если б знать. — Рощин снова обернулся на оставшуюся позади странную грунтовку. — Что любопытно, на карте эта дорога есть, и точно так же упирается в тупик. И этот тупик обозначен одним словом: «Бараки».
— И что, никто ничего не знает? Ну, а твои друзья — военные?
Рощин покачал головой, дескать, никто и ничего. Помолчал немного и, когда они уже подходили к месту недавней стоянки, вдруг сказал:
— Только однажды за все время я услышал одну-единственную версию об этом месте. И то…
— Ну, расскажи! — Ольге, действительно, не терпелось.
— Да уж больно источник сомнительный, — улыбнулся Влад. — Наркоман.
— Наркоман? — Ольге стало еще интереснее.
— Правда, он не всегда был наркоманом, я его знал в другие времена, когда он в школе учился, потом Баумановку закончил. Физик, причем, насколько я понимал, очень неплохой. Когда мы встречались, он никогда не говорил, где работает. Мол, так, на одном военном объекте. Ну, у нас тут, сама понимаешь, военных объектов больше, чем грибов в лесу в урожайный сезон, я и не удивлялся. Потом он куда-то исчез. А лет пять назад мы совершенно случайно встретились в Коктебеле.
Рощин надолго замолчал, будто заново переживая ту встречу. Ольге очень хотелось узнать, что же было дальше, но, искоса взглянув на спутника, она поняла, что торопить его сейчас нельзя. Они уже свернули на знакомую отворотку, где трава на поляне еще хранила следы их джипа. Влад сбросил рюкзак, сел, показал Ольге на место рядом.
— Он был под кайфом, очень обрадовался нашей встрече, сказал, что много лет не общался с земляками. Сознательно не общался, не хотел никого видеть…
— Потому что колоться стал? — сообразила Ольга.
— Наоборот. Он и колоться начал для того, чтобы не думать о том, что знал. Так сказать, убегал от действительности. Вот он-то мне и рассказал, что работал на каком-то сверхсекретном объекте, в центре управления системой тектонического оружия.