Люди, сидевшие на жестких деревянных скамьях десантного отсека, облегченно вздохнули: буквально через двадцать-двадцать пять минут лета они должны были прибыть на место. Каждый из восьмерых пассажиров, находящихся на борту военного вертолета, готовился к этому путешествию серьезно и долго. Каждый связывал с ним надежды на грядущее. Каждый полагал действие, которое должно было сегодня произойти, главным в этом году. Восемь человек, сидящие друг против друга в неуютном темном пространстве вертолета, пять мужчин и три женщины, не просто хорошо знали друг друга, они были связаны общим прошлым и общим будущим, короче, общей тайной. Если бы сейчас кто-то из рядовых мурманчан увидел эту серьезную компанию, то непременно решил бы, что присутствует при начале какого-то официального мероприятия. Другой мысли возникнуть просто не могло. Персоны, напряженно молчавшие в вертолете, были известны всей области, потому что принадлежали к ее верхушке.
Поздневечернее солнце, любопытствуя, пыталось заглянуть в кабину летчиков, но снабженное специальными светозащитными фильтрами стекло не пускало ни один яркий лучик дальше внешней поверхности, стремительно отражая все попытки настырного светила.
У пассажиров, где окон не было вообще, тускло горело лишь несколько упрятанных в обшивку лампочек, отбрасывающих на сосредоточенные серьезные лица бледный зеленоватый отсвет, превращающий их в некое подобие бесстрастных гипсовых масок.
— Отец, как вы? — участливо спросила худого старика с прямой, как доска, спиной красивая блондинка средних лет с большими светло-зелеными глазами.
— Спасибо, Грэтхен. Я в порядке, — прошелестел старик.
Однако было видно, что и сам взлет, и нынешний полет он переносит неважно. И без того бескровное, обтянутое пергаментно-коричневой кожей лицо не выражало никаких эмоций, но в выцветше-серых глазах, прикрытых, как от яркого света, тяжелыми красноватыми веками, просматривалось страдание, которое старик изо всех сил пытался скрыть от окружающих.
Женщина взяла в свои ладони костистую большую ладонь старика.
— Отец, если что-то нужно, скажите, у меня с собой все лекарства.
— Грэтхен, — недовольно, почти не поднимая век, произнес старик. — Тебе сейчас нельзя отвлекаться на мелочи. Сосредоточься. Ничто постороннее не должно тревожить твое сознание.
— Я знаю, отец, — блондинка ласково пожала ладонь старика. — Я готова. Главное, чтобы успели Мартин и Фридрих.
— Успеют, — уверенно качнул головой старик. — Я не сомневаюсь.
Блондинка оторвалась от соседа, взглянула на противоположную скамью и коротко, но вполне ободряюще кивнула: мол, все в порядке. Не волнуйтесь. В ответ не прозвучало ни единого звука, но в душном салоне сразу стало значительно свободнее дышать, будто кто-то открыл окно, обеспечивая приток свежайшего, бодрящего воздуха. Похоже, самочувствие колоритного старика волновало в этом отсеке всех без исключения.