- Ну ладно, ладно. Что вы хотите, чтобы я рассказала? – сдалась Габриель, поворачиваясь к Сафо и остальным.
Её поддержали радостными криками одобрения. Сафо подошла к Зене, не отрывая взгляда от меха с вином.
- Можно глотнуть? – спросила она с хитрой улыбочкой.
Зена протянула ей флягу и нахмурилась, когда поэтесса плюхнулась рядом и стала пить. Сафо смотрела прямо в глаза воительнице, и пила. И пила. И пила. Зена, не выдержав, отняла у неё флягу и бросила её вне пределов досягаемости. Сафо была довольна собой и кивнула Габриель, чтобы та начинала.
Габриель, со своей стороны, наблюдала за действиями поэтессы и воительницы с некоторой долей замешательства. “Что это задумала Сафо?” - про себя удивилась бард, но отбросила эти мысли, поскольку Сафо подала знак начинать. Теперь нужно было сосредоточиться только на истории. В конце концов, здесь была Сафо, Десятая Муза, и история должна была быть безупречной.
Габриель отошла на несколько шагов назад, чтобы видеть всех, и чтобы все слышали её. На несколько мгновений она повернулась к слушателям спиной, чтобы собраться с мыслями, и когда она вновь повернулась лицом, её глаза воодушевлено блестели.
“На земле жил да был Крот. Он странствовал по широкому незнакомому миру, стремясь за горизонт, пересекая бесконечные моря, прорывая каньоны и горы, реки и потоки. Дороги и тропы появлялись там, где отпечатывались его ступни, вечерние ветры нового времени года струились позади него, и мир раскрывал свои объятья, нашептывая: “Продолжай путь”.
Этот Крот, утомлённый тяжёлым дневным переходом, остановился у поблескивающего ручья, чтобы утолить жажду. Вдруг Крот взглянул наверх. Несвоевременный звук, запах, донесенный ветром. Птицы перестали петь. Он поднялся на ноги с бешено колотящимся сердцем, оборачиваясь и озираясь, пытаясь смотреть во все стороны сразу.
В страхе он повернулся и попытался взобраться на крутой берег, цепляясь когтями за корни и камни – но скатился вниз со скорбным криком. Его грудь прижало что-то тяжёлое, и Крот уставился в жестокие глаза Волка, закрывшего своей спиной всё небо.
- Крот на поверхности, - сказал Волк глубоким и тихим голосом, - и так далеко от дома.
- У меня есть причина, - заикаясь, попытался ответить Крот.
Волк надавил своими огромными лапами, и Крот почувствовал, что его вжимали в грязь. Он боролся, царапался и брыкался, но это не помогало, словно он пытался сдвинуть мраморную колонну. Галька врезалась ему в спину, и ритм бьющегося сердца гремел в ушах. С каждым ударом сердца в его глазах темнело. Потом давление спало. Крот поднялся, кашляя и пытаясь свободно вздохнуть.