Андрею вдруг захотелось есть - резко, в один момент, как собаке Павлова, до которой донесся звон колокольчика. Он шагнул в тамбур и пошел по вагону, стараясь не задевать головой свисающие конечности. Ну-ка, что тут у нас? Мама, конечно, сунула курицу - а чего еще ожидать от сотрудницы ООО 'Гребешок'? Даже в фольгу завернула - классика. Молодая картошка с маслом в стеклянной банке, огурцы, два желтых яблока, хлеб - аж полбатона порезала. Так, а Анька что положила? Яйца вареные, пирожки... Сама пекла, что ли? Когда успела? Хотя нет, она говорила - бабушка. Да уж, старушка не мелочилась - каждый пирожок размером с лапоть, если не больше. С капустой, вроде бы, и с повидлом. Блин, куда ему столько? Поделиться с кем-нибудь, что ли?
Андрей оглядел соседей. На ближайших полках все еще спали. Дальше сидели хмурые дети гор. Не, ну их нафиг, к ним не пойду - а то не понравится, рассердятся и зарежут. Кто еще? Вон тетка, вроде, проснулась - поперек себя шире. У нее, наверно, своей еды до хрена. Ну и ладно, подумал Андрей с чувством выполненного долга. Сам буду жрать, как Мальчиш-Плохиш...
- Поезд номер 145 'Назрань-Москва' отправляется со второго пути от второй платформы, - объявила дикторша по вокзалу.
Рельсы блестели. Солнце еще не жгло, но небо заранее побледнело в предчувствии температурных рекордов. Город пробуждался от спячки. На переезде стоял автобус, а следом - мусоровоз. Наблюдая эти красоты, Андрей расправлялся с курицей и хрустел огурцами. Гора костей перед ним росла, как перед каким-нибудь Чингисханом. Наконец, крылатое чудище было побеждено, и Андрей облегченно перевел дух. Посидел еще минут десять, собрал объедки и отнес их в мусорный ящик. Дождался, пока проводница отопрет туалет, вымыл руки, умылся - и вдруг почувствовал, что его неодолимо тянет ко сну. Ну, еще бы - ночью глаз почти не сомкнул. Организм выражает недоумение...
Андрей забрался на полку и отрубился.
Проснулся, когда уже проехали Кантемировку - специально проверил по расписанию. Сходил, набрал кипятку и попросил у проводницы пакетик чая. Сел за столик лицом по ходу движения и долго смотрел на северо-запад, где торчала башня-скелет. Она до сих пор не приблизилась ни на йоту, хотя поезд прошел уже полпути до Москвы. Маяк для бездомных оборотней...
Андрей вздохнул и прислушался к разговорам. В 'купе', которое было наискосок, уже успели поддать, и голоса зазвучали громче:
- Не, хохлов уже хрен догонишь. Я тебе говорю!.. Сам считай, у них пятнадцать очков, а у нас двенадцать. Чё, в Москве, типа, их порвем? Ага, конечно. А если Шева разыграется, то, считай, нам вообще трындец...