Виктор вспыхнул, почему-то вспомнив про висевшее на стене ружье. Но участковый ничего больше не предложил, а лишь, не попрощавшись, развернулся и ушел в избу.
Аня долго уговаривала и успокаивала мужа, раз за разом повторяя, что участковый ничего позорного в виду не имел. Просто удар по его сердцу нанесла она, вот и извиняться тоже должна пойти она.
Виктор, всегда согласный с женой, теперь не хотел ее слушать.
Но ставки были слишком высоки, и Ане пришлось идти ва-банк:
– Вить, ты мне веришь? – спросила она, поднимая ладонями его опущенное вниз лицо. – Веришь или нет?
– Конечно, верю, – пробормотал обескураженный муж.
– Ты веришь, что я ничего позорного для тебя не сделаю? – добивала его Анна.
– Да, – вынужден был согласиться Витька.
– Я пойду к нему. И поговорю с ним, – сказала Аня.
Муж промолчал.
Встреча состоялась в кабинетике участкового, расположенном в здании сельсовета, такой же бревенчатой избе, как и все остальные, только побольше.
Алешка обрадовался ее приходу.
Вскочил, придвинул стул, смахнув с него пыль. Потом подошел ко входной двери и накинул крючок.
Анна молчала.
– Ну, здравствуй, Анечка, – сказал Куницын.
– Здравствуй, Алешка.
– Что пришла?
– Сам знаешь. Сын у меня родился. Алешка Куницын зовут.
Участковый не удивился.
Он действительно знал все, что происходит на вверенном ему участке.
– В мою честь? – ухмыльнулся он.
– Получается так, – ответила Анна. – И хотим попросить тебя стать крестным отцом.
– Здорово придумано, – восхитился милиционер, еще не забывший уроки логики в своей офицерской школе. – Твоя идея?
– Моя, – не стала отрицать Анна. – Хватить нам уже дуться друг на друга. У меня – дети, у тебя – дети.
– Зря ты за меня не вышла, – покачал головой участковый. – Витька из механизаторов никогда не выбьется. А я с нелюбимой живу.
Анне стало жаль мужика. Каково это – всю жизнь прожить с нелюбимой? Но разве она в этом виновата?
Алешка же понял затянувшееся молчание по-своему.
Глаза помутнели, остановившись на круглых голых Аниных коленках. Он протянул руку к ее груди и, уже не в силах остановиться, облапил своей огромной ладонью.
– Убью! – отшатнувшись, прошипела Анна.
– Вот и поговорили, – улыбнулся разом пришедший в себя милиционер. – Уже не хочешь мириться?
– Хочу, – пересилила себя женщина.
Ради ребенка можно пойти на многое. Но не на все. Потому что старший лейтенант Куницын был предельно конкретен.
– В общем, так, Ань. Ты мне даешь, и мы миримся. Не здесь, не сейчас. Так что никто не узнает. Только ты и я. Мне будет достаточно. Идет?
– Нет, – вздохнула Анна. – Не идет.