Дома в Мейфэре были ярко освещены: везде давались балы, ужины, званые вечера. Найтли шел по улицам, мостовые которых были запружены экипажами, на тротуарах толпились пьяные. Наконец, он добрался до дома, принадлежавшего поколениям графов Харроуби. Здесь жил отец с законной семьей.
Найтли никогда не переступал порога этого дома. Его не звали в отцовский кабинет, чтобы справиться об уроках или наказать. Он никогда не гулял по портретной галерее, не видел портреты дальних предков, чьи имена и истории оставались для него загадкой. Никогда не спал в детской, никогда не лазал по деревьям в саду, никогда не бродил по чердаку. Целая жизнь, которой он никогда не жил…
Если все останется, как сейчас, он никогда не поужинает с братом в фамильном доме. Они не выкурят сигары, не выпьют портвейна, не заключат дурацкие пари, пока леди пьют чай в гостиной. Не обменяются воспоминаниями об отце. И вообще не обменяются ни единым словом.
Если он не заключит выгодный брак.
Если же он и есть Болван… придется разбить сердце Аннабел, чтобы получить доступ в отцовский дом.
В конце концов, это всего лишь поцелуй.
Он пытался убедить себя в этом. Безуспешно.
Это было куда больше, чем обычное соприкосновение губ.
Если он и есть Болван, тогда Аннабел — цена, которую придется платить за исполнение мечты всей жизни.
Глава 31
Аннабел влюбляется по-настоящему
Какое слабое утешение — знать, что покойная леди Харроуби больше не увидит, как быстро поднимается вверх по общественной лестнице побочный сын ее мужа. Насколько унизительно было бы графине наблюдать явное доказательство измены мужа на таком светском мероприятии, как, скажем, званый вечер. Можно лишь посочувствовать графу Харроуби, которому приходится с возмутительно растущей частотой сталкиваться в обществе с позором семьи.
«Мужчина о городе»
«Лондон таймс»
Аннабел приехала на бал с Джулианой и быстро осталась одна, пока подруга обходила уединенные ниши и другие тускло освещенные места, где обычно прятались скандалы и сплетни.
Аннабел неловко переминалась с ноги на ногу, стоя рядом с пальмой в горшке, и пыталась определить, какой угол отведен для старых дев и не пользующихся успехом барышень. Там найдется местечко и для нее.
Но тут слева донеслись голоса. Разговор ее заинтриговал. Временно забыв о планах провести бал вместе с другими отверженными в состоянии надежд и отчаяния, Аннабел спряталась за высокую пальму и стала подслушивать.
— В нынешние времена в приличные дома пускают всех, верно?
Мужчина, говоривший это, был высоким брюнетом с зачесанными назад волосами и темно-голубыми глазами. Все в нем выдавало аристократа, от идеального покроя фрака до гордой осанки.