Йонас пожал плечами:
– За этот год я очень быстро повзрослел.
– А еще научились замечательно застилать постель.
– Верно. Эльзе в этом смысле повезло, – ухмыльнулся Йонас. Он сел прямо на пол, прислонившись спиной к кровати. – А у нас с вами много общего, Аннабель.
– Правда?
– Да, мне так кажется. Например, причина, по которой мы оказались в Женеве.
Аннабель удивленно подняла брови.
– А почему вы приехали сюда? – спросила она.
Ей трудно было представить, что Йонас жил где-то в другом месте. Хотя, конечно, он должен был откуда-то приехать – не всегда же он был королем офшорных банков.
– Я приехал сюда, чтобы начать с чистого листа. После того как потерял Шарлотту. Свою первую жену.
– Ох, простите. – Аннабель, не задумываясь, села на пол рядом с Йонасом.
– Мэтью никогда вам о ней не рассказывал?
– Нет. Я понятия об этом не имела…
– Я рассказывал Мэтью о Шарлотте всего один раз, когда предлагал ему эту работу. Но и тогда говорил о ней не много. Столько лет прошло, а мне до сих пор тяжело произносить ее имя…
– Я могу это понять.
Аннабель почувствовала, как ее сердце бьется где-то у горла. Сможет ли она когда-нибудь говорить о Мэтью и не чувствовать при этом, что у нее внутри все переворачивается, как это было сейчас?
– Она была моей подругой в колледже. Шарлотта училась в Рэдклиффе, я – в Гарварде. Познакомились мы на втором курсе во время матча по американскому футболу между Гарвардом и Йелем. В день выпуска я сделал ей предложение в нашем кампусе, в Гарвард Ярд. Мы поженились в августе, свадьба состоялась в доме ее родителей в штате Мэн. Поселились мы в Бостоне. Шарлотта выросла неподалеку, в Милтоне, и потому чувствовала себя там комфортно. А мой профессор нашел мне работу в приват-банкинге. Мы с Шарлоттой жили в небольшом доме в Бикон-Хилл. Кондиционер там отсутствовал, и летом было жарко, как в аду, но мы тогда были очень счастливы. Я рвался работать в Бостоне, но Шарлотта не хотела, чтобы я ездил так далеко. Ей нравилось, если к ужину я был дома. Под окнами у нас висели голубые ящики, и весной Шарлотта высаживала в них цветы. Она называла их «нашими клумбами». Думаю, это были самые счастливые дни в моей жизни.
Аннабель кивала. Она поймала себя на том, что ей интересно и хочется узнать больше.
– В то время я много разъезжал по работе. Развивал свой бизнес. Встречался с клиентами. Расширял список заказчиков. Родителям Шарлотты я никогда не нравился. Они считали, что я недостаточно хорош для нее. Ее отец был из Новой Англии, из семьи с традициями, эдакий бостонский аристократ. Он считал, что я – никто. И хотя это действительно было так – я и вправду ничего собой не представлял, – я отчаянно стремился доказать ему, что он ошибается. И достичь этого я хотел единственным способом, в котором что-то понимал, – делая деньги. Я считал, что, если достаточно разбогатею, семья Шарлотты меня примет. Такова была моя цель. Я хотел иметь собственный банк. Любой другой вариант был бы для меня провалом и крахом надежд.