– Виноват, – сказал Хиженков.
– Вашей вины здесь нет, юноша, – сказал Ломакин. – Это скорее вина руководства экспедиции. Мы не провели инструктаж по зверью. В основном, все про бандитов думали.
– В лабораторном, дежурный вместо того, чтобы нести вахту, занялся изучением интереснейшей сейсмограммы, – ехидно сказал Кудыкин, – поэтому, сколько шептальщик ни тужился, пробить научный интерес нашего ученого ему не удалось.
Все снова засмеялись, поглядывая на молодого парня, моментально покрывшегося красными пятнами от стыда.
– Дежурный вагона охраны заснул на посту, – жестко отсек веселье Кудыкин. – Стыд и позор. Его счастье, что он является лицом гражданским и принадлежит к аппарату губернатора, а то за такие дела военный трибунал – самое то.
– Я с ним разберусь по приезде, – пообещал губернатор. – Тоже мало не покажется.
– Тем не менее, крепкий сон этого человека уберег самый населенный вагон от атаки мутантов. Боюсь, если бы он открыл двери, там была бы настоящая бойня. Именно так случилось на складе. Там дежурному показалось, что принесли пиццу. Я не знаю, каким надо быть кретином, чтобы открывать люк на крышу разносчику пиццы в Зоне. Или, может, человек оказался слишком чувствительным к воздействию шептальщика. Этого мы уже не узнаем – как только люк был открыт, парня немедленно вытащили на крышу и успели наполовину сожрать.
Больше никто не улыбался. Несмотря на тот факт, что это была далеко не первая потеря, смерть члена экспедиции все еще воспринималась очень тяжело.
– Потом сам шептальщик и несколько его «прилипал» спустились в складской вагон и попытались там полакомиться. Но получили достойный отпор.
Костя вдруг понял, что медленно засыпает, несмотря на то, что отчетливо слышит каждое слово Кудыкина. Вздрогнула, просыпаясь, задремавшая было Наташка.
– Костя, ты бы отвел барышню спать, – прервался Кудыкин. – А потом и сам ложись. Я на сегодня с тебя снимаю дежурство. Далеко не каждому удается хотя бы увидеть ночного шептальщика, а не то, чтобы убить из пистолета. Так что, на сегодня для тебя война закончена.
Уже ворочаясь на своей лежанке, перед тем как провалиться в темный сон, Костя вдруг с испугом очень отчетливо вспомнил страшные глаза монстра, которого он успел убить раньше, чем тот что-то потянул из его души. И с ужасом осознал, что какая-то липкая часть неизвестно чего, принадлежащая ночному шептальщику, осталась где-то внутри Кости. И от этого «неизвестно что» будет весьма трудно избавиться.