Их сменила над целями другая шестерка из 622-го авиаполка, ведомая младшим лейтенантом Анатолием Семенюком. Она действовала с круга, подавляя обнаруженные на близлежащих холмах огневые точки. С третьей подошел лейтенант Генрих Гофман. Но экипажам не пришлось пустить в ход оружие «илов», потому что с небольшой высоты им было видно, как пошли в атаку стрелковые подразделения гвардейской дивизии. Да и голос офицера наведения приказывал следовать на другие цели в глубине обороны противника.
В дни наступления часто вылетал на передний край летчик Иван Нычкин со своим ведомым. Они вели поиск по дорогам Савиена — Ляудона — Инданы, по берегам реки Айвиексте, внезапно появляясь над станцией Межаре, штурмовали на своих «илах» железнодорожные эшелоны, а на обратном пути обстреляли вражескую колонну, отступающую под напором частей 10-й гвардейской армии из Вараклян на Баркаву.
Наносили удары по артиллерийским позициям врага Золотухин и Луговской, шестерка Догаева, которая под прикрытием самолетов 431-го истребительного авиаполка шла в район Гостины с задачей заставить замолчать батареи близ населенного пункта Клауги. В те же минуты накрывала бомбами артиллерийские позиции группа лейтенанта Чалова.
Выполняла задание шестерка «илов» 502-го штурмового авиаполка, сопровождаемая парой истребителей 832-го. Прикрытие, все понимали, слабое. Трудно сказать, почему так получилось. Возможно, вылет был неплановый, возможно, ощущалась нехватка истребителей. Ведущему штурмовиков, двадцатилетнему лейтенанту Михаилу Корнилову от этого было не по себе. Но он видел, каково приходится нашим солдатам, наступающим по грудь в болотах.
Вдруг из просветов в облаках вывалились несколько «фокке-вульфов» и стали приближаться к штурмовикам. Только одно слово произнес Корнилов, нажав на кнопку передатчика: «Плотнее». Мгновенно шестерка как бы слилась воедино, а строй ощетинился пулеметами стрелков. Вражеские истребители стремились во что бы то ни стало преградить дорогу штурмовикам и обрушили на них одну атаку за другой. Многое теперь зависело от тех, кто находился в задних кабинах, от их самообладания, собранности и спокойствия. «На самолете заместителя ведущего младшего лейтенанта Кораблева находился воздушный стрелок сержант Зорин, известный в 502-м авиаполку тем, что обладал метким глазом и олимпийским спокойствием. Сколько раз эти качества выручали экипаж в трудную минуту! Не подвел Зорин и на этот раз. Все увеличивающийся в размерах лобастый „фокке-вульф“, атакуя, развешивал в самой близости от хвоста „ила“ сплошную желтовато-белую сетку из пулеметных очередей. Но, видно, тряслись у фашиста руки, потому что трассы из пулемета Зорина уже крестили фюзеляж „фокке-вульфа“.