Я прислонился к стене и оглядывался по сторонам в поисках укромного места, где мог бы овладеть ею. Я не мог не совершить этого.
В девять тридцать я заметил ее голову, мелькнувшую в толпе. Она соскочила с тротуара, обгоняя идущую впереди пару, и побежала ко мне. Я потянул ее вниз по аллее и толкнул к стене. Кинулся на нее. Мои руки распластались по стене, мои ноги — все мое тело было вдавлено в ее тело. Мое лицо и рот кусали и царапали ее губы, кожу, веки. Я целовал тонкий пробор. Моя рука, сорвавшись со стены, удержала ее за волосы. Я задыхался: «Хочу тебя». Юбка соскользнула, наполовину обнажив тело, и я мгновенно воспользовался этим. «Я знаю, я знаю», — шептала она. Через минуту все было кончено.
Кто-то повернул в конце аллеи, направившись в другую сторону. Я был счастлив опять. Мы обладали друг другом, Анна и я, сохранив видимость любовников, сплетенных в объятии. В тот день в Париже я был прощен.
Она привела в порядок свою одежду, расправила смятую юбку. Из сумки вынула панталоны и, улыбнувшись неожиданно по-девичьи, натянула их.
Я смотрел на нее и беззвучно кричал:
— О Анна, Анна, я должен обладать тобою.
— Я знаю, — снова шевелились ее губы: — Я знаю.
Я рыдал. Так случилось со мной, я не мог даже вспомнить себя плачущим. Этого просто никогда не было.
— Теперь я должна вернуться, — твердо произнесла она.
— Да. Да, конечно. Как тебе удалось выбраться? Как ты объяснила?
— Я уже говорила тебе однажды, Мартин не задает мне вопросов. Я сказала, что хочу немного погулять. В одиночестве. — Она усмехнулась.
— Какой властью ты обладаешь!
— Я полагаю, да. Но вы оба сами пришли ко мне. Я не искала вас.
— Разве ты не остановила никого из нас?
— Нет. Я должна идти.
— Я думал, ты сказала, что он ни о чем не спрашивает тебя.
— Да. Это своего рода договор. Может быть, даже сделка. Я стараюсь не злоупотреблять этим. Пока.
— Анна. Что ты собираешься делать сегодня? Куда ты?
— Мне нужно идти. Действительно нужно. Мы с Мартином хотели вернуться в понедельник вечером. Ты не должен оставаться в Париже. Я знаю, чего ты хочешь… собираешься следовать за нами. Поезжай домой. Прошу тебя.
— Я поеду. Только скажи мне.
— Зачем?
— Я смогу думать о тебе, о том, где ты.
— И с кем я.
— Нет. До сих пор я не думал об этом. Я просто не вижу ничего вокруг, кроме тебя.
— Знаешь, я полагаю, ты всегда многого не видел. Всегда.
Она повернулась и пошла прочь. Не оборачиваясь. Я сполз на асфальт, как какой-нибудь пьяный бродяга. Спрятал голову в колени. Мельком увидел в конце аллеи другой Париж, сейчас лишенный той невероятной утренней мягкости.