— А из чего они сделаны? — я прищурилась, рассматривая природный узор неизвестного мне камня.
— Белые — из кахолонга, — любезно просветил меня Сфинкс, — а черные — ониксовые.
Мимоходом подивилась названию первого камня — я о таком даже не слышала — и отвлеклась обратно на фигуры. Белая королева… ну, обычная леди, которых я много видела на картинах — величавая, в пышном платье и с высокой прической. Лицо, правда, у нее было до того высокомерное, что меня даже передернуло. А вот черная королева…
— Можно? — бросила быстрый взгляд на мужчину, остановив руку прямо над фигурой чужого ферзя.
— Конечно, — усмехнулся он, и королева ткнулась мне в раскрытую ладонь.
Быстро схватила ее и поднесла к лицу, чтобы не упустить ни одной детали. Какая же она… порочная, наверное, будет самым точным словом. Плечи отведены назад ровно настолько, чтобы грудь в низком декольте казалась еще пышнее. Платье-перчатка чувственно облегало все изгибы соблазнительного тела. Волосы этой дамы были распущены и аккуратными локонами обрамляли смеющееся лицо. Манящая. Притягательная. Наверное, создатель был влюблен в ту, с образа которой потом создал черную королеву.
— Странно, — вырвал меня из созерцания задумчивый голос Сфинкса, — ты такая скромница… А из всех фигурок, помимо белого единорога, — раздался короткий смешок, который, наконец, заставил меня поднять на мужчину голову, — ты выбрала величайшую блудницу всех времен и народов.
— Что? — непонимающе выдохнула я, все так же продолжая сжимать фигурку в руке.
— Черная королева, — рыжий спокойно показал взглядом и скучающим тоном пояснил: — Около трехсот лет назад в мире Этсель была такая… герцогиня Арнелла Свелин-Арнье. Первая за всю историю Адельсана официальная фаворитка короля. Прославилась тем, что у нее в постели побывали почти все аристократы, не только самого Адельсана, но и ближайших королевств, — он подался вперед и доверительно сообщил: — Знаешь, по ней с ума сходили все мужчины, от мала до велика. Все лучшие стихи того времени, все выдающиеся картины и скульптуры были посвящены только ей.
— Неудивительно, — бросила на фигурку последний восхищенный взгляд и аккуратно поставила на место. — Даже в таком виде она невероятно красива. Видимо, создатель этих потрясающих шахмат тоже был влюблен в эту герцогиню.
Сфинкс удивленно заломил бровь, а затем запрокинул голову и рассмеялся.
Эм, ну и что я не так сказала, а?
— Ох, Али-и-иса, уморила, — продолжал веселиться этот непостижимый мужчина. — И надо же такое выдать…
Сердито нахохлилась. Блеск. Я уже поняла, что допустила какой-то ляп. Но откуда мне знать, какой?! Я, конечно, не профессор исторических наук, но в истории Земли более-менее разбираюсь. А в хрониках мира Этсель ни в зуб ногой! Хотя бы потому, что была там всего раз в жизни и то — буквально пару дней. Вот только судя по реакции Сфинкса, я сморозила нечто такое, что лишний раз доказывает мою глупость и недалекость…