А потому они не услышали стук лошадиных копыт по камням дороги, ведущей на холм к «Шато Деламонтань». И только конь Лапьерье, громко заржав, заставил их вздрогнуть и очнуться.
— Кто-то идет! — воскликнула Мария.
С неожиданной силой оттолкнув Лапьерье, она села, стягивая полы капота на груди и прикрывая тонкой тканью голые ноги.
Зазвенели шпоры всадника, пересекавшего внутренний двор. Оглянувшись, Мария заметила менее чем в пяти шагах от себя молодого мужчину. Он видел, что произошло между нами, подумала она. Улыбка незнакомца, однако, была такой мягкой и обворожительной, что все ее опасения моментально исчезли. Лежа в гамаке, Мария спросила:
— Вам что-нибудь здесь нужно?
— Сударыня, прошу принять мои самые искренние извинения, а также уверения в моем глубочайшем почтении. Я только что прибыл с Гваделупы и ищу мадам де Сент-Андре. Позвольте мне представиться: сэр Реджинальд де Мобре.
Затем, повернувшись к Лапьерье, он поприветствовал и его. Тот едва сумел процедить сквозь зубы:
— Добрый день, сударь!
— Я пробуду на острове недолго, — продолжал Реджинальд де Мобре, — и мне хотелось бы поговорить с мадам де Сент-Андре.
— Мадам де Сент-Андре — это я, — ответила Мария. — Будьте любезны подождать несколько минут, и я приму вас. Моя служанка в отъезде.
— Я полностью в вашем распоряжении, сударыня, — проговорил незнакомец учтиво с заметным чужеземным акцентом. — Вы меня не ждали, и я очень сожалею, что нарушил ваш привычный порядок. Пойду тем временем взгляну на свою лошадь. Она, мне сдается, повредила себе слегка бабку. Вернусь, когда вы будете готовы меня принять, сударыня.
Не дожидаясь ответа, сэр Реджинальд де Мобре повернулся и вышел. Лапьерье был ужасно зол. Мария же, волнение которой постепенно улеглось, не обижалась на губернатора, считая себя в одинаковой степени виноватой. Она хотела лишь одного: поскорее закончить разговор с Лапьерье и избавиться от него.
Мария поискала глазами хартию, которую перед этим уронила, но Лапьерье уже опередил ее.
— Сударыня, — проговорил он смиренным и робким тоном, который никак не вязался с недавно проявленной отвагой, — мне нужно идти.
— Мне думается, сударь, — сказала она холодно, — что нынешняя ситуация на острове требует, чтобы вы вели себя как человек, обличенный всей полнотой власти, как представитель французского правительства. Бунт необходимо подавить.
— Значит, вы советуете мне не подписывать?
Помолчав, Мария со вздохом ответила:
— У вас есть четыре дня. Мне нужно подумать о возможных мерах. Я извещу вас. Пришлю письмо с Жюли.
Не успел Лапьерье взобраться на коня, как снова появился Реджинальд де Мобре. Это был высокий молодой человек атлетического телосложения с открытым и приветливым лицом, голубыми глазами, сверкающими, как сталь клинка, и в светлом парике.