Его синие глаза смотрели на нее, его губы слегка кривились в циничной усмешке.
Даже при одной мысли о нем любовь до краев наполняла ее.
В ту ночь, когда он ее поцеловал, она отдала ему свое сердце.
Больше оно ей не будет принадлежать никогда.
Наступил рассвет, и вся платформа пришла в движение.
Одетта узнала, что может сесть на поезд, отправляющийся рано утром, хотя вагона первого класса в его составе не было.
Она с трудом отыскала носильщика, который помог ей перенести в вагон багаж.
Наконец поезд тронулся, и стало ясно, что ей предстоит еще проделать долгий путь, прежде чем она окажется дома.
И в самом деле она приехала лишь поздно вечером, чтобы вновь столкнуться с проблемой — как добраться из Борна в Эденхем.
К счастью, в ту минуту, когда девушка с беспокойством подсчитывала, во что ей обойдется нанять коляску, она увидела знакомого фермера и поздоровалась с ним.
Этот пожилой человек принадлежал к иному фермерскому сословию, нежели семейство Саймона Джонсона.
Он с радостью согласился подвезти ее.
Всю дорогу до деревни он неторопливо рассказывал ей о сельских новостях.
Казалось, он не замечал, что она не отвечает ему.
Когда же наконец она поблагодарила фермера за то, что он привез ее домой, он просто ответил:
— Для меня было большой честью помочь вам, мисс, а поговорить с вами — одно удовольствие. Передайте привет викарию.
— Обязательно, — молвила Одетта. — Еще раз спасибо.
Ханна страшно удивилась, увидев, кто приехал.
— Я не ожидала вас, мисс Одетта! — воскликнула она. — Только вчера кто-то из Холла говорил, будто еще нет известий, когда его светлость возвращается домой.
— Ханна, я расскажу тебе обо всем завтра, — ответила девушка, — а сейчас, прости, я устала.
— Вы выглядите ужасно! — разволновалась Ханна. — Боже, а платье-то в каком виде! Что вы с ним сделали?
— Я в нем спала.
Одетта не стала больше слушать причитаний Ханны и прошла в кабинет к отцу.
Как обычно, он работал за столом, заваленным книгами.
— Я вернулась, папа, — объявила она.
Преподобный Чарлвуд посмотрел на нее так, будто еще не возвратился из Древней Греции или еще откуда-то, где только что мысленно пребывал.
Осознав, что перед ним действительно его дочь, он произнес:
— Одетта, моя дорогая девочка! Как я рад, что ты вернулась! Я скучал по тебе.
— Правда, папа?
— Конечно! Здесь было так тихо без тебя. Тебе понравилось в Париже?
— Все было прекрасно, — ответила Одетта.
Это слово, конечно, не выражало всего, что ока пережила в Париже и чувствовала сейчас.
Она не могла говорить о происшедшем с ней.
Что ж, ей придется многое объяснить отцу, как только станет известно, что Пенелопа и Саймон Джонсон поженились.