— Док, я ни разу не видела, чтоб ты так распалялся.
— Потому что обычно свет погашен.
— Ага, ну так ты, судя по всему, ничего этого лейтенанту Бьёрнсену не рассказывал, когда он тебя загрёб на месте преступления.
— Шасте я дал слово, что сначала поговорю с тобой — не поможет ли кто в конторе у ОП. Звонил тебе, звонил, денно и нощно, ответа нет, и тут вдруг — бац, Волкманн исчез, Глен Муштард помер.
— А Бьёрнсен, похоже, считает, что в этом деле ты подозреваемый не хуже прочих.
— «Похоже…» — ты с Йети, обо мне, говорила? Фигасебе, ну никогда нельзя доверять девкам с плоскости, чувак, главная директива жизни на пляже, да и всё, чем мы были друг для друга, эгей, если так суждено, окей, как всегда грит Рой Орбисон, — театрально подставив ей запястья, — давай уж сразу и покончим…
— Док. Ш-ш-ш. Прошу тебя. — Она такая милашка, когда ей неловко, морщит носик и прочее, только надолго это не затянулось. — Кроме того, может, ты это и сделал, тебе такая мысль в голову не приходила? Вдруг ты просто удобно обо всём забыл, ты же часто всё забываешь, и эта твоя причудливая реакция сейчас — типично вывихнутый способ во всём признаться?
— Ну, только… Как я бы мог такое забыть?
— Трава и кто знает, что ещё, Док.
— Эй, да ладно тебе, я и курю-то не взатяг.
— О как? Сколько в среднем косяков в день?
— Эм… надо в бортовой журнал глянуть.
— Слушай, на этом деле сидит Бьёрнсен, только и всего, он будет допрашивать сотни из вашей публики…
— Наша публика. Через окно, бля, опять ко мне вломится, ты вот что хочешь сказать.
— Согласно полицейским рапортам, ты в прежних случаях предпочитал забаррикадировать дверь.
— Ты мои корки подняла и меня проверила? Пенни, да тебе и впрямь небезразлично! — со взором, означающим восхищение, но все эти зеркала тут, когда Док сверился с отражением, почему-то представили его как взгляд очередного красноглазого торчка.
— Схожу за сэндвичем. Тебе чего-нибудь принести? Ветчина, телятина или говядина?
— Разве что Овощ Дня?
Док понаблюдал, как она становится в очередь. Что за игры ЗОПов[19] она тут с ним затеяла? Неплохо бы верить ей больше, но работа безжалостна, а жизнь в Л.А. психоделических шестидесятых столько раз предостерегала от слишком большого доверия, что косяком тут не отмахнёшься, да и семидесятые выглядели не более обещающе.
Про это дело Пенни знала больше, чем делилась с Доком. Он уже насмотрелся на увёртки, которыми юристы скрывают информацию: законники учили им друг друга, по выходным сидели на семинарах в мотелях Ла-Пуэнте, полировали эти навыки и смазывали — и никакого резона, как это ни печально, для того, что Пенни окажется исключением.