— Извини меня, пожалуйста, — Таня говорила тихо и музыка с топотом заглушали слова, — я была неправа.
Он удивленно приподнял брови, гадая, за что именно Таня собирается извиняться.
— Я на тебя накричала, — пояснила она, — когда Лешу сбили, — окончание фразы было произнесено едва слышно.
— Ладно, — Виктор пожал плечами. На ее извинения ему было наплевать, — бывает.
Они довольно долго молчали. Виктору не знал о чем с ней говорить, а Таня если и хотела что-то спросить, то стеснялась.
— Веселятся, — добавила она, после долгой паузы. — Знаешь, мне кажется, что этот праздник, он сейчас словно маленький островок прежней жизни. Смотрю, как люди веселятся, и такое ощущение как будто войны нет, и никогда не было. Все еще живы, вокруг мир и тишина…
Он не ответил. Не рассказывать же Тане, что ему вспоминать-то особо и нечего, что для него нынешнего, все воспоминания стали одинаково чужими. Они словно выцвели, потеряли яркость, вкус. А его собственная память началась ноябрьской ночью сорок первого, вот только в этой памяти хорошего было маловато.
Она помолчала, потом как-то робко спросила:
— А я слышала, что ты немецкий бомбардировщик таранил? Это правда?
Виктор кивнул.
— То есть при таране редко погибают? — почему-то решила уточнить девушка.
— Если ты про Быкова, — вздохнул Виктор, — то он не таранил. Его сбили. Он очень уж сильно любил с немцами в лобовые атаки ходить, немцы обычно отворачивают. А против нас тогда "фоккеры" дрались, у них мотор-звезда и четыре пушки, не считая пулеметов. Не было никакого тарана, это Битману со страху померещилось. Быкова, скорее всего сразу убило, его "Як" еще в небе на куски рассыпался.
Девушка насупилась, на ее щеках заиграли желваки.
— Ты это так специально говоришь, — заявила она. — Ты ему завидовал…
— Завидовал? — Виктор поперхнулся от удивления. — Ему завидовал? Ха!
— Да, — Таня упрямо сощурила глаза, — он у тебя бой выиграл. Я помню. Ты злился, а потом про него всякие гадости говорил…
— Ха, — Виктор снисходительно усмехнулся, — не говори ерунды! Если бы этот бой сейчас был, то у твоего Быкова шансов вообще не было бы. Порвал бы его как Тузик тряпку. А зимой меня от ветра шатало. Чуть ручку потянешь, все как в тумане становится. Чего мне ему завидовать? Мордашке смазливой? То, что ты с ним была, это да, задело… но я про это уже давно забыл.
— Ты все врешь! — видно было, что Таня еле сдерживается от злости. — Я помириться с тобой хотела. Теперь жалею. Ты же постоянно врешь! Как с тобой можно быть рядом? Ведь ты не человек, ты двуликий Янус! Хорошо, что у нас тогда все именно так закончилось.