Лицо старой кухарки позеленело от ужаса и напоминало собой привидение, но еще на бегу, с трудом справляясь с ветром, она дрожащими губами шептала:
— Вот видите, разве старая Варвара не была права?
Тетя София не могла произнести ни слова, но ее руки и ноги не утратили способности действовать, и она, повязав носовым платком голову, чтобы не развевались волосы, и подобрав раздувавшееся платье, не взирая на все еще падающие кирпичи и обломки дерева и на бурю, подбежала к груде обломков, под которыми, вероятно, лежал убитый мальчик; остальные тотчас же последовали за нею, но в эту минуту коммерции советник появился в открытых дверях кухни и крикнул:
— Назад! Никто не пострадал! Слава Богу!
Лица у всех просветлели.
— Да, да! Чуть-чуть не случилось несчастье, — решительно произнесла Варвара, стирая передником пыль с лица. — Я никак не могу понять, как этот мальчик спасся; в самую последнюю минуту он еще стоял у перил. Ну, значит, так суждено. Какое счастье, какое громадное счастье, что ничего не случилось!.. Это было бы ужасно для нашего дома и никто из нас вовек не перестал бы горевать.
— Не будь такой глупой, Варвара, — набросился на нее Рейнгольд, не выходивший из сеней, так как боялся ветра, как огня, — ты ведешь себя так, словно несчастье действительно угрожало кому-нибудь из нашей семьи и Лампрехтам, чего доброго, пришлось бы надевать траур оттого, что пострадал бы этот мальчишка. Дурацкая болтовня, но вы все такие; вас трогает только то, что касается вашего брата, а убытки, которые понесут господа от всей этой истории, для вас безделица. Вы думаете, у нас денег куры не клюют? Знаю я вас! Вся эта история вскочит нам в копеечку, — продолжал он, обращаясь к служащим и кивая головой по направлению к пакгаузу. — Непростительно со стороны папы, что он дает этим задним строениям так разрушаться; у меня впоследствии этого никогда не будет, от меня не скроется ни один покосившийся кирпич, можете быть уверены, если бы даже мне на коленях пришлось ползти во все углы и…
Он внезапно замолк и, засунув руки в карманы, прислонился к стене, вытянув свои длинные ноги.
Во дворе показался возвращавшийся коммерции советник; у него был еще сильно расстроенный вид; спутанные волосы, свешивавшиеся на лоб, усиливали это впечатление. Но при виде собравшихся в сенях людей он, видимо, старался овладеть собой и выпрямился во весь рост; его глаза холодно встретили напряженные взоры собравшихся, как будто он желал заранее предупредить всякие вопросы.
Он подозвал Фридриха, дал ему склянку из-под лекарства, которую держал в зажатой руке, и послал его в аптеку.