Как раз в это время и вошел учитель.
— Здравствуй, Николис, — сказал поп, даже не пошевелившись. — Откуда ты пришел? Ты весь в грязи.
— С Саракины! — собрав все свое мужество, ответил учитель.
Поп подскочил на стуле.
— Что же ты делал в их проклятом осином гнезде?
Разве ты не знаешь, что Саракина и Ликовриси на ножах?
«Держись, учитель! — сказал про себя Хаджи-Николис. — Вот сейчас ты сможешь показать себя! Докажешь, что ты достойный потомок Александра Македонского!»
— Я ходил к Михелису, — сказал он, — я хотел лично убедиться, сумасшедший он или нет.
— А! — закричал поп. — Ты хотел убедиться! Ну и что же?
— Я целый час беседовал с ним о разных вещах. О многом мы говорили…
— Ну? Ну?
— Он совершенно нормален.
Поп вскочил.
— Знай свое место, учитель, — крикнул он, — и не суй нос не в свои дела! Разве я велел тебе идти туда? Зачем же ты пошел?
— Все это так угнетало мою душу… прошептал учитель. — Я подозревал, что это несправедливо…
— Ты еще будешь учить меня, что справедливо и что несправедливо? Михелис — сумасшедший, вот что справедливо!
— Но он не сумасшедший… — осмелился сказать учитель.
— Я тебе говорю — сумасшедший! Ты не видишь дальше своего носа, дальше отдельных людей, а меня не интересуют отдельные люди, — я забочусь об общем благе. Я вождь народа! Ты понял, учитель?
Учитель молчал.
— Если поступают несправедливо по отношению к отдельной личности и от этого выигрывает все общество, то тогда справедливо поступить с ней несправедливо! Но где уж понять это твоему слабому разуму!
Поп остановился перед учителем, который слушал, опустив голову.
— Если тебя спросят, так и отвечай, а если не можешь, то молчи!
— Я буду молчать, — сказал учитель и встал, — но про себя…
Поп саркастически засмеялся:
— Про себя думай что хочешь, меня это абсолютно не беспокоит, про себя ты волен думать что угодно, но вслух — будь осторожен!
Затем голос попа смягчился.
— Мы братья, Николис, — сказал он, — и мы должны быть перед людьми одного мнения — моего… Ты понял?
Учитель хотел было крикнуть: «До каких же пор? У меня тоже есть свой ум и собственное мнение, я не согласен с тобой, не подпишусь я под этим несправедливым делом! Я выйду на площадь и поведаю людям правду!» Но вместо этого он направился к двери, промолвив:
— Спокойной ночи!
— Ну и потеха! — пробормотал поп, осушив стакан с вином. — Собственное мнение, говорит, есть у его милости!
Он сложил салфетку, перекрестился, возблагодарил бога, который посылает людям так много еды и питья, и отправился спать.
— Завтра рано утром, — сказал он громко, — я позову Марфу.