— А где твои малыши?
— Послала в больницу, сообщить матери, — беспомощно развела руками Елена.
— Чьей?
— Умершего малыша.
Некоторое время Керью пытался понять, что она имеет в виду.
— Она не может ходить… Ноги… Уже кое-что вспомнила… но не об этом…
Женщина замолчала, не в силах продолжать.
Господи Иисусе! Джон прикрыл глаза. Что он, избитый до полусмерти, делает в каком-то богом забытом проулке? «Ничего удивительного», — зазвучал в ушах голос Пола.
Но надо выбираться. Какое ему дело до этих женщин и их мертвого малыша? Надо ехать в конвент. Джон уже давно был бы там, если бы Амброз передал послание! Попытался шевельнуться — сразу накрыло ошеломляющей волной боли.
Амброз! Русалка! Теперь пройдохе до нее не добраться. Керью вспомнил гримасу мистера Джонса, когда тот все понял. Засмеялся, но тут же скорчился от невыносимой боли в ребрах. Решил еще немного отдохнуть.
— Те двое… — спросил у женщины, не открывая глаз. — Видела, куда они пошли?
Ответа не последовало. Джон разомкнул веки и встретился взглядом с Еленой. Лицо искажено горем и отчаянием, но она явно не дура. Они молча сидели, глядя в серо-зеленую маслянистую воду.
— Бочелли пытался убить тебя.
— Тот, с кожаным мешком?
— Да.
Значит, его зовут Бочелли.
— Ему приказал другой, в желтом тюрбане. Я наблюдала за ними. Бочелли ударил сзади, ты упал в канал. Он уговаривает Мариам не прыгать.
Амброз пытался убить его. Почему?
— Уверена, что меня приказал убить именно человек в желтом тюрбане?
— Да. Толстяк дал Бочелли нож. Я его стащила, поэтому он просто ударил тебя палкой.
Елена достала из складок странного платья с длинными рукавами небольшой кинжал с костяной рукояткой, показала его Керью, а потом едва уловимое движение, и оружие исчезло. Джон потерял дар речи.
— Как ты это сделала?
— Прости. Старая привычка. — Женщина слабо улыбнулась, повела ладонью, и кинжал опять появился словно из ниоткуда. — Это моя работа.
— Работа? Не понимаю.
— Мы с подругами — труппа бродячих акробаток. Хотя теперь, без Мариам… не знаю, что с нами будет… — Голос надломился, казалось, Елена вот-вот заплачет. — Я фокусница. — Она постаралась взять себя в руки. — Показываю трюки на ярмарках. Однажды мы выступали перед самим султаном в Константинополе, — слабо улыбнулась Елена.
— Правда? — без особого интереса переспросил Керью.
Морщась от боли, он опустил голову на колени. «Константинополь! Ненавижу этот город, даже одно название!»
— Тебе надо перевязать голову.
Повар дотронулся до кровоточащей шишки на затылке.
— Ну, я все-таки жив?
— А что у тебя с ухом? — нахмурилась акробатка.