Не произнеся больше ни слова, он вышел из комнаты. Хонор растерянно смотрела на закрытую дверь и слушала, как Ли спускается по лестнице. Потом она сидела несколько минут неподвижно, собираясь с силами, чтобы пошевелиться. Наконец ей удалось себя заставить.
Туалетное мыло в душе было из тех, что кладут в спортивных раздевалках, но тем не менее Хонор щедро использовала его и даже помыла им голову. Она могла бы наслаждаться горячей водой хоть всю ночь, но, вспомнив, что Кобурну это нужно гораздо больше, чем ей, вышла из душа, как только ополоснулась как следует.
Полотенца были тонкими, но ободряюще пахли «Тайдом». Хонор разобрала пальцами колтуны в волосах и снова оделась в грязную одежду, но не смогла заставить себя засунуть чистые ноги в промокшие кроссовки. Их она вынесла в руках.
Кобурн вернулся и принес с собой запасы еды, вроде тех, что привозил на катер ее отца. Он выложил все это на комод и сказал:
— Ничего портящегося в холодильнике, значит, они планировали поездку надолго. Но я нашел одинокий апельсин. — Ли уже успел очистить его и разделить на дольки. — И вот это, — он показал Хонор кухонные ножницы, из тех, которыми разделывают птицу. — Это для твоих джинсов. По-настоящему грязная только нижняя часть.
Кобурн уже проверил ножницы на брюках ее отца. Они были подрезаны до колена.
— Спасибо — Хонор взяла у него ножницы.
— Набрасывайся! — Он кивнул на еду, а сам отправился в ванную и закрыл за собой дверь.
Хонор не ела ничего с тех пор, как перехватила сэндвич в магазинчике на заправке, но все же есть ей не хотелось. Она воспользовалась ножницами и обрезала джинсы, которые заканчивались теперь неровным краем чуть выше ее колен. Было очень приятно избавиться от заскорузлой ткани, впитавшей в себя грязь и болотную воду.
Верхний свет был слишком ярким, поэтому Хонор выключила его и зажгла ночник на тумбочке возле кровати. Затем она подошла к окну и раздвинула дешевенькие шторы.
День был пасмурный, но свинцовые тучи все же уступили место облакам, и сейчас их обрывки дрейфовали по небу на фоне неполной луны. «Я вижу луну, а луна видит меня». Воспоминание о песенке, которую они пели вместе с Эмили, заставило сердце Хонор болезненно сжаться от тоски по дочери. Наверное, малышка крепко спит сейчас, прижав к себе Элмо и уткнувшись носиком в любимый плед.
Интересно, плакала ли она перед сном, когда тоска по дому бывает особенно сильной и так хочется к маме? Тори рассказала ей сказку? Послушала ее молитвы? Ну конечно, наверняка. Даже если это не входило в планы Тори, Эмили, несомненно, попросила ее послушать.