* * *
В лаборатории горела тусклая желтая лампочка.
Саша — он был в рабочем сером фартуке — склонился над групповой фотографией. Человек пятнадцать мужчин и женщин в белых халатах стояли на ступенях крыльца деревянного дома. Снимок, запечатлевший коллектив больницы Тарновского, мог быть сделан ясным июньским днем. Врачи и медсестры улыбались, у одних руки были в карманах, другие обнимали за плечо соседа, многие курили. Игорь Маркиш был третьим слева во втором ряду, на шее у него висел стетоскоп, в поднятой правой руке он держал сигарету, левой обнимал за плечо жену. Волосы Надежды развевались на ветру, она улыбалась. Саша надел на правый глаз монокуляр,[200] взял скальпель, проверил, достаточно ли он острый, и начал медленно и осторожно обводить силуэт Игоря. Надрез был тонким, почти невидимым. Закончив, он приподнял снимок и выдавил пальцем фотофигурку на доску. Потом открыл обувную коробку, достал с десяток вырезанных лиц. Отобрал пять штук, «примерил» их, поморщился — нет, не годится! — взял следующие, но ни одно не подошло. Саша убрал вырезки назад в коробку, положил фотографию на мраморную доску, сделал поперечный разрез и попробовал перегруппировать снимок. Он соскреб лишнюю ногу, смахнул кисточкой пыль и соединил две половинки фотографии. Взял кисточку потоньше, нанес клей, подул, чтобы быстрее высохло, после чего окунул третью, пухлую кисть в белую краску и замазал места разрезов. Закончив, Саша восстановил с помощью черной краски ступеньки и створку двери на заднем плане. Дело было сделано: дверь оказалась на нужном расстоянии, ступенька выглядела как новенькая, Надежда обнимала за плечо коллегу. Саша расположил подделку на стоявшем справа мольберте, установил контровой свет и несколько раз щелкнул своим «Роллейфлексом»,[201] после чего убрал в папку оригинал и ретушированный снимок. Оставалось сделать запись в реестре — пухлой книге в черной обложке, где в двух колонках содержались сведения о проведенных операциях. Он закрыл реестр и положил его на один из открытых металлических стеллажей трехметровой высоты, где хранились тысячи серых картонных папок. Каждая была аккуратно перетянута ремнем и снабжена этикеткой. Он собирался убрать на место папку с делом Игоря, когда в дверь постучали.
— Кто там?
— Яконов.
Саша впустил полковника.
— Не ждали, Александр Эмильевич?
— Вы не часто сюда приходите, Антон Николаевич. Особенно в такой час. Что-то случилось?
— А вы не догадываетесь?
— О чем?
— Речь о вашем брате.
— Вы об Игоре?
Яконов молча кивнул.
— В чем дело?
— Вы ничего не знаете?