— Бабский бред! Нет у меня никого.
— Ты ее бросил?
Франк не ответил. Он опустил голову, достал из пачки сигарету, закурил, спохватился, что в пепельнице дымится другая, затушил ее и бросил на меня недобрый взгляд:
— Умеешь хранить секреты?
— Ну вот, и ты туда же…
— Я был на призывном пункте и записался. Еду в Алжир.
— Ты студент.
— Я отказался от отсрочки.
— С ума сошел!
— Попробуй объяснить женщине, что бросаешь ее ради армии. Что можешь провести на военной службе много лет. Я ничего не сказал Сесиль, потому что это выше моих сил.
— Но она считает, что ты променял ее на другую женщину!
— Я поступил так сознательно. Чтобы она отвязалась.
— Почему было не объясниться, не сказать правду в лицо?
— Да потому, что я люблю ее, придурок! Я бы просто не смог. Не хочу, чтобы она меня ждала. Не желаю быть на привязи. Я решил уехать, ничего не говоря.
— А меня зачем посвящаешь в свою тайну?
— Ты перебудоражил весь Париж! Я думал, стряслось что-то ужасное.
— Стряслось!
— Что?
— Иди ты к черту! Ты ее не достоин!
Я вскочил и выбежал из бистро. Франк догнал меня на площади. Схватил за отвороты куртки, встряхнул и заорал:
— Господи, да что с тобой такое?
Никогда еще я не видел брата в таком напряжении. Он сел на скамью. Рядом, на асфальте, спал клошар. Я рассказал Франку все. Он слушал, не перебивая, с мученическим выражением на лице, погруженный в собственные мысли, но я видел, что он потрясен.
— Спасибо, — тихо произнес он и покачал головой. — Она… выкарабкалась?
— Ей бы следовало провести еще пару дней в больнице, но она ничего не желает слушать.
— Ну ты и говнюк! — Глухой голос принадлежал лежавшему рядом со скамейкой бродяге. Оказалось, он давно пробудился, сел на бордюр тротуара и слышал весь наш разговор. На его лице была гримаса презрительного отвращения. Он наставил на Франка указательный палец и вынес вердикт: — Нужно быть королем придурков, чтобы записаться во французскую армию и бросить подружку. Ты, парень, психованный идиот! Можешь собой гордиться!
Франк пришел в ярость. Я испугался, что он бросится на несчастного с кулаками.
— Какого черта ты лезешь, кретин? Убирайся, или намну тебе бока!
Бродяга собрал пожитки, недопитую бутылку вина и заковылял прочь, унося с собой кислый запах немытого тела.
— Придурки! — бурчал он. — Кругом одни придурки!
Он свернул на улицу Муфтар, расталкивая прохожих и бранясь во все горло, и исчез из виду.
— Ты повидаешься с ней?
Франк покачал головой.
— Это же Сесиль!
— Думаешь, мне легко? Я никогда не решусь сказать ей правду в лицо.
— Она могла умереть из-за тебя!