— Вы меня опять пугаете. Он что, сам вам сказал этом?
— Элементарно, Ватсон, — подмигнул Бабинову шеф. — На главпочтамте обнаружилась телеграмма до востребования на имя Ануфриева.
Вызывает его Москва на переговоры. Кто может трупа вызывать на переговоры, родной мой?! Я проконсультировался со специалистами — есть возможность с помощью специальной аппаратуры зашифровать любого объема информацию и передать ее в кодированном виде по телефону — в форме коротенького сигнала. Я не вдавался в подробности, но специалисты стоящие, и верить им можно. Те же специалисты утверждают, что якобы существует масса закрытых каналов связи, которые практически невозможно прослушать.
— В общем, мы вытаскиваем его из тюряги, обрабатываем, и… — высказал предположение Бабинов, но шеф небрежным жестом оборвал его и будничным тоном объявил::
— Мы его просто убираем. Никаких побегов.
— Разве мы не хотим узнать, какую он организацию представляет и что им о нас известно?! — удивился Бабинов. — Ну, убьем этого — они пришлют другого… Я категорически вас не понимаю, доктор!
— У нас очень мало времени, — пояснил Пульман. — Я продумывал вариант тихого побега. Громкий, сам понимаешь, нам ни к чему… Так вот — ничего не получается. Мы же не работаем с низами. Для организации побега нужно подготовить несколько сотрудников соответствующего учреждения — нет, на эту трихомундию у нас времени. Мы уже настолько близки к завершающей стадий проекта, что долгие развороты противников для нас не являются серьезной помехой. Пока они там расчухают, в чем дело, да пришлют другого — будет поздно.
Так что — дерзай, Саша.. Даю тебе возможность реабилитироваться.
— В смысле? — насторожился Бабинов. — Что вы этим хотите сказать?
— Организуешь акцию устранения этого лже-Ануфриева, — простенько сообщил Пульман. — Я тебе дам исполнителя — не делай круглые глаза! Очень недурственного исполнителя! Но для начала ты сделаешь еще кое-что…
В следственном изоляторе Руслан устроился сравнительно неплохо. Он хорошо «зашел в хату» — помогли навыки нескольких прежних «сидений», да и статья, которую инкриминировали агенту, у обитателей общей камеры вызывала закономерное уважение. Сосед по шконке слева оказался типичным «бакланом», некоторым образом причастным к сфере авторитетов уголовного мира, и изо всех сил старался изображать бывалого блатного. Зато сосед через проход — молчаливый рассудительный зэк, хорошо знакомый с тюремным миром, показался Руслану типичной «наседкой» — по ряду едва уловимых признаков, недоступных пониманию простого обывателя. Так оно и вышло — спустя двое суток «наседку» куда-то перевели, даже не потрудившись предъявить вескую причину. Но агент вел себя прилично, и «наседка» ничего хорошего своим хозяевам сообщить не имел — в этом Руслан был уверен..