Тем временем гроб был опущен в яму, и комья земли загрохотали, погребая живого меня в угоду общественной и служебной пользе. Через пять или десять минут неконтролируемой истерики я признал собственное поражение и попытался хотя бы успокоиться.
Получилось. Не сразу и не так чтоб очень, но получилось. Примерно с полчаса я мыслил позитивно и логично, убеждая себя, что бабка права, что всё должно соответствовать народным традициям, я поминальный стол служит последним, заключительным штрихом в нашей глобальной афере.
Ещё с полчаса я высчитывал, сколько времени надо нашим, чтобы вернуться в город, сесть, помянуть и отправиться за мной обратно. Получалось, что не больше двух часов. Значит, осталось потерпеть какой-нибудь час-полтора, и всё это кончится. Вот только как подсчитывать время в полной темноте, в гробу, под землёй? Я решил считать по шестьдесят; шестьдесят раз, наверное, это и будет час. Хотя могу и ошибаться, но всё-таки это хоть какое-то занятие…
Потом на моей могиле кто-то начал яростно отплясывать и сбил меня со счёта. Склонен уверенно подозревать, что это был мстительный дьяк, но реальных доказательств не имею. Вроде бы в мыслях о том, как бы его потом прижучить, я и уснул. Или задремал, не важно.
Думаю, проспал я прилично, часа два, не меньше, поскольку спина затекла основательно. Но меня ещё не выкопали! И, похоже, даже не собираются! Вот ведь чуяло моё сердце, что не надо было соглашаться на эту дебилистическую идею с собственным захоронением.
Подумаешь, объявили они всем уже, что я умер! Да сказали бы, что пошутили, скупой милицейский юмор, делов-то! Ничего, никто бы фатально не обиделся, а преступников мы всегда и так ловили, без непременного объявления меня усопшим.
Вот вылезу, и в следующий раз пусть Митьку хоронят или Еремеева, да и Яге в её годы тоже можно было бы… Так сказать, потренироваться, как оно вообще и по ощущениям! Потом я, кажется, заплакал. Потом опять уснул. Но на этот раз проснулся быстро, потому что земля вздрагивала и меня, кажется, выкапывали.
— Наконец-то, — с чувством простонал я, услышав первый удар лопатой по крышке гроба.
Речь вернулась! Я говорил, я даже худо-бедно мог двигаться, а значит, моя домохозяйка не обманула насчёт настойки и всё идёт по плану!
Мой гроб вытащили наверх, поставили ногами кверху на какой-то возвышенности и лопатой подняли крышку. Гвозди подались не сразу, но это уже была свобода и спасение…
— В следующий раз я вас сам всех закопаю! — громко объявил я, помогая скинуть крышку и садясь в гробу.
На меня испуганно уставились три незнакомые морды с козлиными бородками, рожками и рыльцем пятачком.