В камышовых зарослях привязана к столбу небольшая лодка с деревянной сошкой на носу. Шарлот эффектно вытягивает из кармана ключ и подводит меня к невысокой хижине, которую сразу и не заметишь: она покрыта торфом. Внутри царит кромешный мрак, покуда Шарлот не находит задвижку, и верхняя часть стены, выходящей на озеро, с грохотом падает на улицу.
— Это для света, — поясняет он, — потом обратно поставим.
Старый стул, кувшин, сколотые кубки, копье для охоты на кабана и охотничий кинжал, использованные пороховницы, грязная охотничья куртка на крючке…
— Глянь-ка!
Шарлот указывает на длинную, темную и немного заржавленную трубу, припертую к стене. Это, несомненно, ружейный ствол — невероятно длинный, с железными проушинами по бокам, с помощью которых он крепится на деревянную сошку.
Мой друг широко улыбается.
— Погоди, ты ее еще не слышал! Всех соседей перебудим!
Передо мной стоит совсем другой Шарлот, нежели тот, что хмуро пережевывал пищу за вчерашним столом.
Лодка очень мала; мы вытаскиваем ее на середину камышовых зарослей и кое-как залезаем внутрь.
— Теперь надо ждать.
Камыши не только служат нам укрытием, но и не дают лодке свободно плыть. Ветер приносит запах далекого болота. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы развеять последние клочки тумана, за которыми скрывались поросшие елью склоны холмов. Шарлот первым замечает нашу добычу, ведь он знает, что искать. В небе появляется аккуратный клин черных точек.
— А вот и птички!
Он с силой дует на свитый, уже тлеющий фитиль, и его кончик разгорается.
— Ты у нас изучаешь артиллерию, — говорит Шарлот, — вот ты и стреляй.
Ближе к озеру гуси начинают снижаться, но и на этой высоте их никакое оружие не достанет — даже с таким длинным стволом. Я вопросительно смотрю на Шарлота, и он показывает мне на горизонт: оттуда в нашу сторону двигаются новые клинья.
— Откуда они летят?
— С другого озера, наверное. Какая разница? Главное, они здесь.
Час спустя я наконец решаюсь на выстрел. От нашего фитиля осталось всего ничего, и по вздохам и ер занью Шарлота я догадываюсь, что он начал терять терпение.
Я пропустил несколько хороших моментов: мне казалось, что птицы еще слишком высоко и рисковать не стоит. Лишь когда дюжина гусей садится на озеро и, испугавшись нашей лодки, пытается взлететь снова, я произвожу единственный верный выстрел.
Взрыв получается мощный: я даже успеваю испугаться, что ружье соскочит с сошки и потопит нашу лодку. Лодка врезается в берег, а Шарлот — в меня. Он хохочет.
— Сколько же пороха ты туда засыпал?
— Сколько влезло. Этому ружью лет сто! — говорит он. — В следующий раз попробуй насыпать меньше.