— Не кругло, понимаешь, для тебя все это получается, Петр Терентьевич.
Именно, что «не кругло». Ничего особенного, а «не кругло». Лучшего слова и не подберешь.
Начав строить с ребятами голубятню, Петр Терентьевич теперь очень радовался этому. Голубятня уводила его в свободные часы от мыслей о брате. К тому же, сооружая голубятню, Бахрушин нашел умный ход — подбросить ребятам идею создания маленькой птицефермы.
— Хорошо-то как будет! Куры при голубях. Голуби при курах… Выкормил сотню-другую цыплят — глядишь, опять прибыток. На эти деньги, может быть, и лис через год, через два можно завести. Или кролей… А то и лосятник соорудить…
Ребята взвизгивали, кувыркались от восторга. Особенно радовался Бориско — внук Дарьи Степановны, приехавший к бабушке на каникулы. Ведь он не как все остальные. Он состоит в родстве с Петром Терентьевичем. Сродный, или, общепонятнее, двоюродный, внук дедушки Петрована.
«Эх, если б знал Борюнька, — думал Бахрушин, — кто его родной дед…»
Оказывается, Трофим и тут не нужен со своим приездом…
Между тем на строительстве появились новые лица. Птичницы. Вожатый только того и ждал. Ему всячески хотелось «подключить» и пионерок. И теперь они «подключились» к строительству…
Среди мальчишек Петр Терентьевич и сам становился мальцом. Увлекая их, он увлекался сам. А за ним увязывались и другие почтенные люди, тоже, наверно, не видевшие веселого детства и доигрывающие его в зрелые, если не сказать более, годы.
Чего-чего, а любить детей, с головой уходить в их затеи, даже играть с ними никогда и ни перед кем не стеснялся председатель. Это были святые часы его досуга. И если бы чей-то язык посмел хотя бы отдаленным намеком высмеять его, у него нашлись бы острые, пригвождающие забияку слова.
Где-то здесь нужно сказать об особенностях разговора Петра Терентьевича. Он разный в своей речи. Разговаривая, к примеру, со стариком Тудоевым, Бахрушин находит забытые слова из прошлых лет. Он их не ищет, они откуда-то сами приходят на язык. С приезжим лектором, предпочитающим употреблять вместо привычных коренных слов благоприобретенные из специальных книг, Бахрушин говорит инако. С ребятами — опять особый разговор. Он даже как-то сам признался:
— Во мне будто срабатывает какое-то реле, которое автоматически переключает разговор, смотря по человеку, с кем говорю.
Но это между строк и впрок, для предстоящих глав.
Голубино-куриная ферма получалась на славу. Вверху — голуби, внизу — куры. Особо — будка для дежурного и сараюшка для кормов. Ребята висли на шее у Бахрушина, радуясь затеям такого немолодого и такого близкого и понимающего их человека.