— Но я не знаю, кто он в самом деле!
— А ты попробуй, — терпеливо сказал я. — Причём помни, что он в тебе ни капли не нуждается. Жил же он как-то без тебя. И его предки — без остальных людей. И вообще без разумных, хоть и говорят, что они питаются мыслями… Кстати — кто кого своими мыслями питает, это ещё большой вопрос. Поводырь может идти за своим слизняком по мехрану целую неделю без воды и пищи, а я готов побиться об заклад, что все его думы за это время не потянули бы и на четвертушку синей галеты. Вот и попытайся относиться к разгребателю просто как к разгребателю. Но начинать попытки я тебе советую тогда, когда увидев на пути готового к броску чернобога, тебе захочется не пристукнуть его прикладом, а просто обойти сторонкой.
Генка обиженно засопел и отвернулся.
Когда всё мясо оказалось слегка подсушено в дыму, мы снялись с лагеря и пошли по свежепроложенной тропе в сторону Вороньих Окон. Двигались медленно, часто отдыхали, и вновь устроили стоянку как только завечерело. Я давал разгребателю время оторваться от нас — ведь он полз не по прямой, а выписывал петли, делал развилки, двигался по старым следам других разгребателей или параллельно им, возвращался назад. Время от времени у меня в воображении возникала картинка приличного куска мехрана с высоты птичьего полёта, и я всегда знал, где мой слизняк находится. Следуя моей инструкции, он выбирал наиболее неудобные для перемещения места — сплошь заваленные вулканическим шлаком, где почти невозможно пройти пешком не сломав при этом ноги; ехать же верхом там нечего и думать. Яйцеголовые не смогли бы здесь сойти с ложной тропы, кончавшейся тупиком, чтобы срезать путь — только вернуться назад.
Тот же порядок мы сохранили на второй и третий день похода. Четвёртый полностью простояли напротив Вороньих Окон, выставив сменный дозор поближе к ним. На закате в проёме одной из пещер появился Имхотеп, увидел меня, махнул рукой и снова пошёл во тьму Дворца Феха.
Мне стало зябко несмотря на вечернюю духоту, и я поспешил вернуться в лагерь.
— Он специально ждал, пока в дозоре окажешься ты, — прокомментировал мой короткий доклад Генка.
— Не знаю. Имхотеп не подозвал меня и не подал никакого знака. Должно быть, он тоже хочет держать Книгу под землёй как можно дольше.
Сразу после выхода из лагеря у Ласточкиных Гнёзд я счёл необходимым посвятить Ждана во все подробности, которых он не знал, пересказав ему свои беседы с Имхотепом о Книге. Было бы нечестным держать его в неведенье, раз уж он шёл с нами. Ждан был в восторге, и опять принялся уговаривать меня призвать на помощь его дружков из Субайхи, на что я ответил решительным отказом: