Теперь мы двигались по тропке, проложенной моим личным разгребателем. Я научился узнавать его, а он — меня, что большая редкость. Большинству поводырей нужно почти неотступно находиться возле своих слизняков, чтобы не терять с ними связи. А мне надо было лишь подумать о нём, и он приползал ко мне, где бы я ни находился. Это могло отнимать много дней, поскольку разгребатели передвигаются медленно и, в противовес укоренившемуся среди людей убеждению, им вовсе не нравится всё время что-то там разгребать, пробивать и выравнивать. Они предпочитают уже проложенные тропы, а ещё чаще двигаются поверх камней, мягко их обтекая. Большую же часть жизни проводят забравшись в какую-нибудь расселину, и убедить их стронуться с места нелегко. Так что мне проще самому находить своего слизняка, да он мне и нужен редко. Только тогда, когда предстоит по-настоящему большая работа.
Такая, как вот эта. Тропа бесконечно поворачивала и раздваивалась, ведущие в никуда дорожки петляли, оканчиваясь новыми развилками или лабиринтами, упирались в скалы или обрывались в кратеры. Самозванцу, решившему отыскать наш тайный приют, пришлось бы нелегко. А чтобы запутать тех, кому нечаянно повезло к нему пробраться, я периодически призывал своего разгребателя и кое-что менял на подступах к убежищу.
Чем дальше мы шли, тем живописнее становилась местность. Слой лавы, которой вулкан некогда залил округу, становился всё тоньше. Всё чаще из него выдавались отдельные скалы, стоявшие тут ещё до извержения — каменные островки в застывшем каменном океане. Когда-то рельеф местности здесь повышался. Волны лавы снова и снова наступали на возвышенность посреди плоской равнины, застывали, образуя обширные плоские ступени, накатывались вновь, однако не смогли взять приступом естественную цитадель. Тогда они обошли крепость с флангов, замкнули в кольцо, окружили этот кусок земли, но окончательно покорить его не сумели. Он так и остался в осаде — несколько пологих холмов, покрытых жёсткой травой. А лава текла всё дальше и дальше по равнине, поглощая её…
Таких участков в районе Ниора несколько, и этот ещё не самый большой.
— Господи, как приятно снова ступить на нормальную землю! — сказал я, когда мы выбрались на склон первого холма.
— С прошлого раза здесь могли прорасти гидры, — практично заметил Тотигай. — Смотри в оба!