— Я мог бы забрать его, — предлагает Патрик.
— Да. Только его в почтовом ящике не оставишь, — усмехается Нина и берет с тарелки Патрика вторую половину бутерброда. — Спасибо, конечно, но мисс Лидия настаивала на том, чтобы приехала именно я. И можешь мне поверить, тому, кто попадает этой женщине под горячую руку, не позавидуешь. — Нина откусывает от бутерброда и протягивает остаток Патрику. — Я позже позвоню тебе. — Она уже спешит к выходу, Патрик даже не успевает попрощаться.
Он глядит ей вслед. Иногда он удивляется: она когда-нибудь останавливается? Если она так быстро несется по жизни, то даже не понимает физический смысл траектории своего движения: изогни кривую времени — и даже вчерашний день покажется необычным. И, разумеется, Нина точно забудет ему позвонить. Вместо этого ей перезвонит сам Патрик и поинтересуется здоровьем Натаниэля. Она извинится и скажет, что вот-вот собиралась ему звонить. А Патрик… что ж, Патрик, как всегда, простит ее.
— Перенос поведения, — повторяю я, глядя мисс Лидия прямо в глаза. — Неужели Натаниэль опять пригрозил Дэнни, что я посажу его в тюрьму, если он не даст поиграть динозаврами?
— Нет, на этот раз агрессивное поведение. Натаниэль разрушал то, что строили другие дети: сбивал ногами кубики, а потом почеркал то, что нарисовала другая девочка.
Я одариваю воспитательницу своей самой чарующей улыбкой:
— Натаниэль сегодня с утра сам не свой. Может быть, это какой-то вирус?
Мисс Лидия хмурится.
— Не думаю, миссис Фрост. Есть и другие примеры… сегодня он взобрался на лестницу и прыгнул с самого верха…
— Дети постоянно шалят!
— Нина, — мягко произносит мисс Лидия, мисс Лидия, которая за все четыре года ни разу не назвала меня по имени, — до того, как сегодня утром пойти в школу, Натаниэль разговаривал?
— Да, конечно… — начинаю я и тут же замолкаю. Мокрая постель, скомканный завтрак, плохое настроение — все это я помню о Натаниэле, но за сегодняшнее утро я слышу только собственный голос.
Голос своего сына я бы узнала из тысячи. Высокий и журчащий, как ручеек; раньше я мечтала о том, чтобы закупорить его в бутылку, как сделала морская ведьма, которая украла голосок Русалочки. Он путает — «экскарватор», «карватка», «слойка-стройка», — где встречается подряд много согласных, поэтому продолжает казаться еще маленьким; исправится произношение, и он повзрослеет раньше, чем я буду к этому готова. И так все меняется слишком быстро. Натаниэль больше не путает местоимения, научился произносить двойные согласные — хотя мне очень не хватает того, как он говорил «ваная», словно коп с улицы Бауэри. Единственное, к чему можно придраться: Натаниэль абсолютно не умеет произносить звуки «л» и «р».