— Ты знаешь кто?
Да.
Патрик не сводит глаз с Натаниэля. Он не позволяет ему отвернуться, как бы этого ни хотелось.
— Это был мальчик или девочка?
Натаниэль пытается припомнить, как же это сказать. Он смотрит на маму, но Патрик качает головой, и Натаниэль понимает, что сейчас все зависит он него. Он осторожно подносит руку к голове и касается брови, как будто на голове бейсболка.
— Мальчик. — Он слышит, как переводит мама.
— Это взрослый или ребенок?
Натаниэль недоуменно смотрит на него. Он не знает, как это показать.
— Он такой большой, как я, или маленький, как ты?
Рука Натаниэля зависает где-то между ним и Патриком. Потом медленно опускается посредине.
— Понятно, среднего роста. Ты его знаешь?
Да.
— Можешь назвать кто?
Натаниэль чувствует, как напряглось лицо, как сжались мышцы. Он зажмуривается. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — думает он. — Отпусти меня».
— Патрик, — вмешивается мама и делает шаг вперед.
Но Патрик поднимает руку, и она останавливается.
— Натаниэль, если я покажу тебе несколько фотографий, — он кивает на бейсбольные карточки, — таких, как эти… Как думаешь, ты мог бы узнать того человека?
Руки Натаниэля дрожат над кучками карточек, словно шмели, ищущие место, где бы присесть. Он переводит взгляд с одной карточки на другую. Он не умеет читать, не может разговаривать, но он знает, что у Ролли Фингерса усы подковкой, а Эл Грабоски похож на медвежонка гризли. Если что-то отложилось у него в памяти, то там и остается, — вопрос только в том, как извлечь эти воспоминания.
Натаниэль смотрит на Патрика и кивает. Это он сможет.
Монике доводилось бывать в жилищах намного хуже, чем съемный номер, в котором она находит Калеба Фроста, — но контраст кажется еще резче, поскольку она знает, в каких условиях он должен жить. Калеб мгновенно распахивает дверь, когда в дверной глазок видит визитера.
— Что-то с Натаниэлем? — спрашивает он. На его лице читается неприкрытый страх.
— Ничего. Все в порядке. Он сделал очередное заявление. Появился новый подозреваемый.
— Не понимаю.
— Это означает, что с вас, мистер Фрост, снимаются обвинения, — негромко произносит Моника.
Вопросы, словно костер, вспыхивают в мозгу Калеба.
— Кто? — выдавливает он. Слова на вкус как пепел.
— Мне кажется, вам следует поехать домой и поговорить об этом с женой, — отвечает она, разворачивается и уходит, сунув дамскую сумочку под мышку.
— Подождите! — окликает Калеб. Он делает глубокий вдох. — А Нина… Нина не против?
Моника улыбается, в глазах у нее вспыхивают огоньки:
— А кто, по-вашему, попросил меня сюда приехать?